– Ладно. Посмотрим. – Аркадий повернулся, чтобы уйти, Потом он вспоминал, что именно в тот момент пришло вполне осязаемое чувство освобождения и легкости. Будто ангел взмахнул крылом возле лица. Остудил, призвал образумиться, не трепать нервы. Но Аркадий был, как все мы, человек вполне земной, деловой и анализ благих пожеланий оставлял на потом, когда пользоваться ими бессмысленно и поздно. Разве, чтобы покаянно вздохнуть. И уж никак не тогда, когда еще можно отойти в сторону.
Но сейчас за спиной раздалось знакомое шипение, хрипы, сипы, которые, услышь он впервые, никогда бы не признал за звуки, издаваемые человеческим существом. Это пытался высказаться Горлышко. Моргулис склонился почтительно. Аркадий ничего не разобрал, но ангел, конечно, тут же снялся и улетел, разочарованный. Честно пытался предупредить.
– Да, Яша, – кланялся Моргулис, посматривая строго на Аркадия. – Да. Ты так хочешь? Пусть делает? А там посмотрим? Но это он говорит, что лучше. А карлик наш? – поворот головы в сторону немца, улыбочка. – Карл? Гут, гут.
Шипение продолжалось. – И этот пусть работает? Конечно. Ничего менять не будем? Ясно, Яша, ясно.
Что было ясно, Аркадий так и не понял. Ни одного слова.
– Ты все слышал? – Спросил Моргулис. – Своими ушами. Согласен?
– На что?
Моргулис только хмыкнул: – Опять ты за свое? Сядешь рядом с немцем и будешь работать.
– А что дальше?
– А дальше, когда дело будет. Пока одни разговоры.
– А деньги?
– Какие деньги?
– Что я даром стараться буду?
– Нет, вы слышите. – Моргулис развел руками. – Знаешь, давай по-хорошему. Ты сам сюда пришел? Или тебя звал кто?
– Твоя жена.
– Ее здесь нет. Откуда я знаю, о чем вы договаривались. А проект нужен сейчас. – Моргулис постучал пальцем по столу. – Через неделю. Ты сам в это дело влез, никто тебя не просил. Давай, решай. Берешься?
– Ты меня за дурака принимаешь? Чтобы я для тебя даром старался.
– Это ты меня принимаешь. Ты знаешь, здесь кто? Ни-кто. Господин ауфидерзейн. Ты законы любишь, так? Так вот, по ихним законам, по немецким, я взять тебя на работу не имею права. А с ним, – Моргулис показал на немца, – у меня контракт. – Немец, хоть знал, что разговор идет о нем, не шелохнулся, выдержка, как у мумии.
– Да, он завтра нас с тобой заложит, – продолжал Моргулис, – придет полиция. Ты штраф будешь платить? Будешь? Значит, так. Хочешь работать – работай, а мне больше голову не дури. Не хочешь – вали отсюда. Потому что мое терпение кончилось.
Аркадий молчал. Какая-то правота – неприятная и колючая в словах Моргулиса была. Действительно, явился, требует. А ты делом докажи. Конечно, они и думать не могли подступиться к ресторану без его согласия. Так он считал. Но они-то как раз не сомневались в обратном. А сколько сейчас перестраивается в его родном городе вообще без всякого согласия? Сколько интерьеров летит к чертям в угоду капитализму,