Елене Киселевой постное масло в склянке отдать ей за таковое ж, занимаемое у неё, кое отнеся и возвращаясь домой, на половине дороги попался мне один дьявол из означенных, коего я спросила, зачем он воротился, а он мне сказал, что на работу идти поленился, и просил работы, почему я ему и велела идти в какова-нибудь человека, кого найдет без молитвы; он мне сказал, что-де показанная Елена масло то поставила без молитвы, а я ему и велела в нее взойти, и он от меня и ушел, и после того я никогда уже его не видала. А остальные двадцать один дьявол работали по срокам в том же месте, где и прежде, нынешнего года до шестой неделе. А на оной, в бытность мою дома в избе одной, как муж и дети были на работе, пришли они все на двор к избному окну, и, кликнув меня, говорили мне, что не дам ли я им работу другую, а та-де тяжела. И как они мне уже надокучили и я не знала, как от них отвязаться, то и велела им идти в людей ково без молитвы найдут, а велела всем сидеть смирно. Почему они все от меня и ушли, и до сих пор, кроме одново, никого я и не видала. А на третий день пришедши ко мне наедине на двор, один дьявол говорил, что окромя его все двадцать взошли по одному в разных людей в той деревне Глотовке, кто прямо взлетел мухой, а другие в разных взошли в пойле, кое пили без молитвы, а иные к людям пристали только, где сказал мне поимённо тех людей, в коих дьяволы взошли: Евдокима Васильева, Ефимью – чья дочь, не знает, Ульяну – чья дочь, не помнить, Степана Алексеева, попадью Федосью – чья дочь, не знает же, а прочих поимённо не сказал. А он-де ни в кого не мог взойти, потому что были все с молитвой, и просил меня, чтоб я и его в кого-нибудь послала. А как в то время мимо двора шла крестьянка той деревни Анна Долбина без молитвы, то я ему и велела в нее взойти, а он, отошедши от меня, стал той Долбиной под плечо, и после того ни одного уж их не видела.
«А на святую Пасху нынешнего года из вышесказанных вдова Елена Степанова стала кликать и выкликала на меня. Почему и призвал меня староста той деревни Глотовки Борис Васильев в дом к той женке, где священник Николай Петров над нею читал какую-то книгу и она, Степанова, вырвав у него оную книгу, ударила ею меня, потом таскавши меня за волосы, кричала, чтоб меня выгнали вон. И как староста и священник стали меня про испорченье той Степановой расспрашивать, то я чинила в том запирательство, и попу говорила, что если я в том виновата, то б поставил меня на трое сутки в часовню, после чего меня и отпустили. Спустя немного, призвав меня на сход, все крестьяне стали допрашивать про испорченье Акулины Дементьевой и прочих, и как я на себя ничего не показывала, то, привязав меня к жерди, били немилосердно пинками, палками и кнутьями. Потом, сделав колодку на шею и на руки, повесили меня на воротной столб, но тот упал, после чего посадили меня в железа, в коих и сидела я дни с три. После сего, что со мною делали и каким образом в сей суд представлена – не помню, ибо была в беспамятстве. Более сего показать ничего не знаю. На воровствах и разбоях не бывала, поджогов и смертных убийств не чинила, воровских людей не принимала и не держала и с ними не зналась, людей
