Жду ваших дальнейших распоряжений.
Капрал Аким Светличный.
Подполковник Лавров как раз подошел к подвальному помещению, когда его нагнал посыльный сержант. Лавров привычным взглядом окинул посыльного; воин был безупречной выправки даже с учетом того, что это был президентский полк.
Отдав честь по уставу, сержант четко и спокойно представился.
– Сержант Гофман. Разрешите доложить, товарищ подполковник?
– Немец, то бишь? – Прищурил Лавров левый глаз, глядя на солдата и прикладывая два пальца к козырьку офицерской фуражки.
– Никак нет, товарищ подполковник. Я русский.
– А фамилия почему немецкая?
– Не знаю, товарищ подполковник
– Ну, докладывай, Гофман.
– Генерал-лейтенант Борухин срочно вызывает вас на связь.
– Генерал-лейтенант? У-у! Какая честь! И как срочно?
– Приказ был: «одна нога здесь, другая там», – товарищ подполковник.
Лавров усмехнулся.
– Как-то не видно по тебе, чтобы ты сильно запыхался.
Воин пожал плечами.
– Специальные войска.
– А-а, ну да, вышколены вы, что надо. Ладно. Сейчас буду.
Он хотел уже позвонить капитану, командующему отделением, работающим в подвале, но тут вспомнил, что мобильный телефон там все равно недоступен, и махнул, было, рукой, но потом вдруг спросил:
– Слушай, Гофман, а давай-ка сбегай в подвал в дальнее крыло. Скажи капитану Груздеву, что я буду сразу после разговора с Борухиным.
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Почему?
– Приказ вышестоящего командования; немедленно возвращаться сразу после встречи с Вами.
– А-а! Ну, ладно…, давай.
Сержант козырнул, цокнув каблуками и, резко развернувшись, побежал в своем направлении, а Лавров направился к Борухину.
«И зачем я ему понадобился?» – думал он.
Ахи подошел к стене и, выдернув из нее нож, вонзившийся в желтый ракушечник, из которого была выложена стена дома, пощупал место, где только что прошел Иона.
«Надо же! Как это он так? Не иначе, ангел».
Там, где он прошел, стена была чуть теплее.
Тут воин поймал себя на том, что у него совершенно нет суеверного страха, и более того, ему радостно от услышанного.
«Значит, Иешуа воскрес-таки! – подумал он, и от этой мысли его наполнило какое-то необычное восторженное волнение. – Однажды я слышал, как Он говорил это своим ученикам, но тогда я не понял, что Он умеет в виду. А оказывается, это было никакое не иносказание, а вполне прямое заявление. Ну, а почему бы и нет, если он воскресил сына той одинокой вдовы, а затем и Лазаря. Но что этот Иона имел в виду, когда сказал, что у Учителя есть для меня какое-то поручение? Странно! Для меня поручение?! Лично у Учителя для меня?! Очень странно»!
Ахи понял, что в эту ночь ему уже не уснуть, и поэтому он накинул на плечи тунику, захватил нож и вышел во двор, чтобы поразмыслить