– Ты это о чем, друг? – в голосе демонстранта проступили тревожные нотки.
– Уматывайте отсюда все, быстро! – Стае попятился, видя, как растекающийся потоп подбирается к их группе, – и держитесь подальше от воды!
Остальные, почуяв неладное, также начали отступать на газон.
– Гефест же утверждал, что тут только мусор и складские помещения! – воскликнул кто-то.
– Эй, друг, а ты нам, часом, лапшу на уши не вешаешь?
– Если бы вы так не галдели, то сами услышали бы, как трансформаторы гудят! – отмахнулся Стае.
– Да-да, я слышал гул! Помнишь, ты еще сказал, что…
Это был даже не звук, а своего рода ощущение. Такое чувство, как если бы у Вас прямо в голове внезапно проснулся огромный и жутко злой шмель, который принялся яростно колотить крыльями по барабанным перепонкам. Омерзительно резкий зудящий рев, вгрызающийся в каждую клеточку тела. От неожиданности Стае оступился и плюхнулся прямо на траву.
Из окон распределительной, прямо как в нестареющей Спилберговской классике, ударили снопы ослепительного лилово-белого света, которые мерцали и скакали из стороны в сторону в такт оглушительному жужжанию. Запертый в тесной будке сверкающий высоковольтный дракон отчаянно искал выход, прожигая все вокруг своим неистовым пламенем.
Прямо на глазах оцепеневшей толпы извивающиеся щупальца разряда пробились сквозь стальную дверь и зашарили по залитому водой асфальту, привнеся в общую какофонию толику шипения и звона резонирующего металла.
А потом все резко оборвалось. Скорей всего на снабжающей подстанции сработала защита, отключившая закоротившую линию.
В уши хлынула блаженная тишина, а глаза медленно отходили от бешеной пляски отпечатавшихся на сетчатке огненных зигзагов. Окна распределительной дружно изрыгали темно-красные языки пламени, окутанные клубами густого черного дыма, который столбом поднимался вверх, стелясь по стенам небоскреба. Из-за дверей щитовой доносились глухие хлопки срабатывающих огнетушителей, которые запоздало и безуспешно пытались погасить бушующий огонь.
Стае так и сидел на траве, будучи не в силах совладать с первоначальным шоком и бессмысленно таращась на пожар. Ему не давала покоя какая-то назойливая мысль. Он никак не мог сообразить почему, но вид северного двора, озаряемого багровыми отсветами пламени, казался ему неправильным. Что-то неуловимо изменилось, что-то настолько привычное, что в обычное время мы его и не замечаем даже, а лишившись, не можем понять, в чем дело.
Комендант покрутил головой по сторонам и обнаружил, что их компания оказалась посреди небольшого пятачка, освещенного огнем пожара, а за его пределами все теряется в темноте. Движимый недобрым предчувствием,