"Может потом что-нибудь выскочит из памяти. Как слова сегодняшние. Сейчас уже все, сил нет думать".
Вернулся к столу. Сел, посмотрев на Макса. Тот понял с ходу. Не прерывая разговор, налил две рюмки. Выпили. Макс запил пивом, Егор закусил рыбкой.
"Фу. Противно как! Все, наверное, хватит на сегодня".
***
Где-то через час совсем стемнело. Ветер начал набирать силу, с неба закапал пока еще несильный дождик. Гроза медленно, но неумолимо приближалась.
Мужики перетащили храпящего Макса в дом, а сами, переместившись на веранду, продолжили поглощать пиво с рыбой, вполголоса разговаривая о чем-то своем.
Егор тихо встал, вышел за калитку и пошел к Реке. На высоком берегу над понтоном стояла одинокая лавка. Егор уселся, закурил, чувствуя, как по горячей голой спине приятно барабанят прохладные капли. Ветер задул еще сильнее. Было свежо и хорошо. На юге разноцветными электрическими огнями пульсировал Город, красиво отражаясь в зеркале речной воды, впереди, на том берегу, на багровом фоне ушедшего заката, прорисовывался темный контур гор, а с севера огромной, непроницаемой черной кляксой надвигался грозовой фронт.
Неожиданно прямо в Реку ударил яркий изломанный контур молнии, на миг осветив все вокруг. И в его белом свете Егор увидел далеко-далеко от берега стремительно разрезающие воду извивы огромного белесого туловища.
"Нару Муш…" – успел без всякого удивления подумать Егор, прежде чем его накрыл первый оглушительный удар грома. Снова ослепительная вспышка, и через секунду грохот с неба. Потом опять вспышка и грохот…
5.
Грохот… Днем – грохот. Ночью – грохот. Грохот продолжается вторую неделю. Какая-то очень большая и настырная тварь нашла наше безопасное ранее укрытие и пытается зайти в гости, сильно и громко долбя в нашу дверь. Уходить не желает. Долбит и долбит, иногда затихая минут на пятнадцать, видимо отходит справить нужду, а потом опять. Дверь пока держится, хотя и несколько деформировалась, чуть прогнувшись внутрь и оголив осыпавшейся штукатуркой здоровенные металлические закладные в кирпичной кладке, к которым приварена ее коробка.
Гораздо больше двери деформировались наши барабанные перепонки и мозги. От грохота спасения нет нигде: ни в кладовых, ни в подсобках, ни, тем более, в нашей общей комнате. Все ходят злые, нервные, невыспавшиеся. Припасы на полках кончаются, очередная смена периодов вот-вот произойдет, а эта херня, которую решено было внести в каталог под именем Дятел, блокировала нас в нашем подвале и сводит с ума.
Даже Борода, кажется, находится в растерянности, не зная, что предпринять. Было несколько военных советов, на которых выдвигалась идея отворить дверь и тупо расстрелять из всего, что есть, непрошенного гостя, огневая мощь у нас за последнее время заметно усилилась, но большинство голосовало против, думали, что рано или поздно он уйдет. "За" были только я и Бабушка. Мне, по большому счету, было совершенно фиолетово – съест нас этот товарищ или нет,