Наконец Инна сочла нужным пояснить:
– Наши соседи, узнав, что к нам приезжает гостья из России, собрали лишние вещи и хотят передать вам. А вы сами смотрите, что возьмёте себе, остальное кому-нибудь отдадите.
А Джос добавил:
– Вещи хорошие, качественные. Носились аккуратно. Вот посмотрите, ботинкам лет десять, а они как новые.
Ботинки и правда сияют, отмытые и начищенные. Но на коже отчётливо проступают бугры от старческих мозолей, а подошвы с ортопедической стелькой говорят о плоскостопии хозяина.
В какой-то момент у меня закружилась голова и, прислонясь к стене, я еле выдавила:
– Спасибо, у нас всё есть, никто не нуждается.
А сама представляю, как я прохожу таможенный досмотр и что мне говорят про ворох старых вещей. В дальнейшем я часто сталкивалась с попытками подобной благотворительности и научилась легко и непринуждённо благодарить, умиляться и отказываться, мотивируя тем, что таможня это не пропустит. Но в тот раз всё было написано на моём лице. Инна решительно взяла меня под руку и со словами: «Соседи очень добрые, но очень старые» потянула в уютный кухонный закуток с накрытым столом и аппетитными запахами.
С Инной Хопперс мы сразу подружились и даже были немного похожи. Нас принимали за сестёр, со мной постоянно заговаривали по-голландски. И поражались, узнав, что я русская. А когда Инна сделала мне макияж и причёску, нарядила в свой чёрный с серебряными полосами жакет, то моё фото можно было поставить на полочку рядом с семейными фотографиями Хопперсов – я уже ничем от них не отличалась.
В этом голландском городке произошёл забавный случай. Уже перед самым отъездом, когда все мои дела по обязательному списку были сделаны, я стала искать галерейщиков. Папка с фотографиями картин, плакатов, ювелирки так и оставалась не раскрытой. Это омрачало моё пребывание – неиспользованные возможности потом долго ходят по пятам, я знаю. Культурный обмен – вот моя сверхзадача, мой настоящий интерес. Наконец мне дали адреса трёх галерей, а Дежа вызвалась меня проводить. В первых двух меня приняли сразу и после беглого просмотра слайдов и фото, выдали вердикт: живопись – да, везите. Остальное – это не искусство.
К третьему галерейщику я пошла одна, Дежи уже со мной не было. В залах развешивали очередную экспозицию, хозяин пообещал освободиться через полчаса, и я стала ждать. Вместе со мной ожидал невысокий бородатый мужчина богемного вида. Он бегло говорил на английском, спросил о цели моего визита.
– Я представляю художников, хочу договориться