Но это не было настоящей большой войной, как делали вид эти обезумевшие вояки, просто очередная партия орч двинулась убивать и грабить. Говорят, что Гроч (Железные врата твердыни, которые так же назывались ещё Железная глотка) осаждают войска эльфов, хотя и в это я не верю. Скорее всего, обе стороны держат дистанцию, будучи готовы к бою, и лишь изредка пробуют свои силы, вступая в открытое противостояние.
Медленно и устало я поднялась наверх, в своё опустевшее «гнездо», села в свой тёмный угол, раскрыла ладонь и создала свет-лилию. Голубоватый огонёк осветил мои дрожащие пальцы и печальное жилище, но ничего для меня не изменилось. Я сжала ладонь в кулак, свет погас, и тёмные стены сомкнулись надо мной как тёмные крылья.
Примерно половина гарнизона покинула наш участок, стало тихо и уныло. Война затянулась, а здесь внутри мало что происходило.
Время шло, песок слегка задувало ветром, и он клубился над дорогами, оседая на мёртвых камнях, кроме которых больше и не было ничего в этом странном серо-багровом мире.
И чем больше из меня делали элитного офицера, тем больше я уходила в себя, становясь сосудом из чёрного хрусталя, за грани которого никто не может проникнуть, и что внутри – неизвестно никому.
Уже ни кто не пытался без спросу ввалиться ко мне наверх в башню, меня не задирали, почти не было случаев шикас или каких-либо стычек, я не стояла в общей очереди за похлёбкой, я была неплохо одета и вооружена, за мной был закреплён личный ворлаки. Я стала элитой.
Меня преследовало желание бежать, но из-за войны патрули усиленно расхаживали по всем дорогам и путям, всё строго контролировалось и задача моя усложнилась в разы.
И тогда по ночам ко мне стали приходить иные мысли – мысли о смерти. Смерть виделась мне логичным завершением моего рока. И поскольку приближалось окончание учёбы и прохождение особого Испытания – я почти не сомневалась, что мой конец близок.
Конечно можно было бы и не ждать этого Посвящения, а немедленно разбить свой «чёрный сосуд», и показать всем, что из меня не сделали орч, и вообще ничего не сделали, что я такая же как и была – фейри по крови и по духу. И что никогда я не совершу ничего такого, что противоречило бы моему личному кодексу чести, моей собственной морали и моему мировосприятию. Но всё же, жажда жизни и хрупкая надежда на чудо перевешивали здравый смысл. Я выжидала и скрывала свои мысли и чувства, кривя в презрительной улыбке губы каждый раз, как видела Мрео-Гу, врача с которым заключила сделку. Я знала, что он будет обманут мной больше, чем была обманута им я сама. В предчувствии скорого конца мне вдруг становилось весело, словно я готовилась к освобождению.
В эту ночь я сидела одна на верхней площадке башни и глядела в пустоту, пытаясь рассмотреть свою Безымянную Звезду за Ничем. Сон незаметно подкрался и закрыл мои глаза.
Вот