Второй день мне понравился значительно меньше, чем первый. У меня конкретно болела голова. Сколько раз себе твердил не пить пиво после шампанского, но всякий раз в ответственный момент забываю об этом. Что обсуждали в парламенте, не помню. Когда Шпала предложил помочь ему разгадать кроссворд, я, забыв про правила, послал его подальше.
Вечером поехали к Лысому. Решив не повторять вчерашних ошибок, я только курил.
Третий день, выдался ужасным. У меня болела голова и живот. Сколько раз себе твердил не курить кальян после сигар, но все равно всегда забываю об этом. На заседании Шпала предложил втихаря сыграть в крестики-нолики. И в ответ услышал пару слов, которые характеризовали его не с лучшей стороны.
После работы поехали к Толяну. Я поплавал в его бассейне с дельфинами и почувствовал себя лучше. Стол накрыли прямо у бассейна. Нам подали водочку, огурчики, грибочки и квашеную капусту. Дельфинам тоже перепало.
Толян попросил певицу исполнить что-нибудь для собравшихся, и она затянула какую-то пургу про сюси-масюси. Меня чуть не стошнило, да и дельфины куда-то пропали. Дело в том, что я терпеть не могу любую музыку кроме рэпа.
Лысый завел разговор с ученым, но тот его совсем не понимал. Тогда Лысый сравнил его интеллект с амебой, вдобавок назвав инфузорией туфелькой, и сказал, что рожденный ползать летать не сможет.
Четвертый день прошел нормально. Чувствовал себя волне сносно, и, когда Шпала предложил сразиться в морской бой, чтобы убить время, я согласился.
В паузах мы дружно жмем на кнопки, на те, которые нас просит нажимать Толян. Если кто-то случайно нажимает не ту кнопку, Толян очень кипишует. Я стараюсь не путать, все-таки важное для страны дело делаем.
– Обломись, мимо, – радостно сказал Шпала.
– От ёпс, – прошептал я.
– Тише, плебеи, – перебил нас Лысый. – Эх, деградация поколений. Дела Юпитера не для быков.
– Ты не сильно-то быкуй, – остудил его Шпала.
Вечером поехали ко мне. На столе появились французские коньяки, пиво, кола, шпроты и кабан, фаршированный красно-черной икрой и яблоками.
Потом решили погонять мяч на моей альпийской горке. Колян довольно быстро долбонул нашего футболиста по ноге, и последнего увезла скорая.
– Слабак, – кричал ему вдогонку Колян. – Это ты еще с нами в хоккей не играл.
День пятый. Зверски трещит голова. Нелегко дается мне политическая карьера. Плохо и Шпале. Он молчит и пьет минералку с углем.
В коридоре подбежал какой-то журналюга и спросил, как я оцениваю первую неделю работы парламента. И я не подвел:
– Наша политическая партия не свернет с дороги инновации всех сфер производства. Несмотря на любые преграды, которые мы вынуждены преодолевать из-за наших оппонентов-ретроградов, мы всегда будем отстаивать