– Это не так просто сделать, – усмехнулся я. – Некоторые пробовали.
– Послушай! – Петр Валентинович подошел вплотную и взял меня за плечи. – Ты мне нужен живым. Хотя бы в Саранске. Пусть не для тебя самого – для меня, если тебе так больше нравится. Считай это личной просьбой.
Я медленно кивнул. Шеф всегда делал все правильно. Когда исцелил. Когда собрал по кусочкам. Не только разодранное в клочья плечо, но и самого меня. То, что называлось Сашей Шаровым, разваливалось на части, расползалось по швам, и в образовавшие прорехи рвался Волк. Шеф терпеливо выслушивал мой пьяный бред, вытаскивал за шиворот на улицу и окунал лицом в колючий январский снег. Раз за разом подбирал меня, засыпавшего черт знает где и ползавшего по квартире на четвереньках – почему-то собственный рост казался мне страшным, словно я разучился ходить на двух ногах и старался держаться поближе к твердой и надежной земле. Шеф был рядом, когда я первый раз перекинулся – с кровью, с болью, переламывая собственные кости и заново выстраивая из них новое чужое тело почти втрое больше собственного. Когда крушил мебель и когтями высекал из стен бетонную крошку. Когда кое-как смог даже не усмирить, скорее – договориться с Волком.
Шеф делал все правильно. Когда отпустил учиться в московский Дозор в начале девяносто девятого. Когда разрешил остаться в Питере. Когда принял меня в выборгский Дозор. И даже когда уволил. И сейчас. Десять с лишним лет он не давал мне свернуть шею или окончательно превратиться в животное. Ничтожный срок для Иного. Не так уж мало для человека. Старые знакомые из той, обычной жизни один за другим растворились в серой дымке прошлого, так похожей на Сумрак. Кто-то навсегда уехал из страны, кто-то перебрался в Москву, а о ком-то уже давно напоминали лишь безликие имена в телефонной книге мобильного. У меня не было друзей. Но долги у меня еще оставались.
– Значит, Саранск, – выдохнул я. Боль в плече понемногу отступала. – Что-нибудь еще? Детали?
– Никаких деталей. – Петр Валентинович покачал головой. – Прибыть на место. Отметиться. Смотреть, наблюдать, разузнавать, если что – докладывать мне и только мне.
– Сидеть, молчать и ни во что не встревать? – Я поднялся на ноги. – Так?
– Именно. – Петр Валентинович старательно игнорировал мои подначки. – Но если ты опять… я тебя вот этими руками лично придушу. Ты меня понял?
– Так точно.
Я отвернулся и полез в ящик стола.
– Все, разговор окончен? – усмехнулся Петр Валентинович. – Злишься?
– Светлые маги не злятся, – огрызнулся я. – Собираюсь. Утром выезжать.
– Саша, не надо думать, что я просто хочу прогнать тебя куда подальше.
– Но именно этого вы и хотите.
– Но не только этого! – Шеф поймал меня за локоть. – Сейчас ты нужнее там, в Саранске. Пусть и не как дозорный.
– А как кто?
Я с грохотом задвинул ящик на место.
– Ну… – Петр Валентинович на мгновение задумался. –