Я всё ещё держу карандаш, поднимаю его перед собой и пристально смотрю. Это простой карандаш, который может в зависимости от настойчивости его обладателя создавать оттенки от бледно серого до углублённо чёрного, но сама его поверхность выкрашена в насыщенно фиолетовый и переливающийся на солнечных лучах цвет. Я совсем не хотела вспоминать, в произвольном потоке мысли сами нашли нужную картинку вчерашних событий, и вот передо мной вновь обилие лиловых оттенков. Я склоняю голову и разочаровываюсь в себе, что я даже собственное мышление не могу удержать в нужном мне направлении. Взгляд падает на чистый листок бумаги, и рука сама тянется к безграничному холсту фантазий.
Одна, вторая – линии сами по себе укладываются в стройный рисунок, следуя только за воспоминанием. Простой карандаш с фиолетовой поверхностью стимулирует воссоздание необходимых очертаний. Даже не требуется прибегать к помощи ластика, наброски верны и точно повторяют изгибы. Всего через несколько минут на меня снизу вверх, а по ощущениям наоборот, смотрят глаза, всё тем же пристальным взглядом с хищным отблеском.
Я знаю, что не хватает одной детали и бросаюсь к выдвижным ящикам, достаю футляр с цветными карандашами. Выбираю нужные тона и продолжаю воссоздавать неполный образ. Всеми карандаши что были – фиолетового, сиреневого, лилового, синего, красного цветов – я просто насыщаю рисунок и пытаюсь оживить его. Но всё не то. Близко, но, даже используя все цвета и их оттенки, я не смогу осветить весь спектр красок, которыми наполнены эти глаза. Мне остаётся смотреть только на подобие неповторимых глаз, и немного вздрагивать внутри от пронизывающего насквозь взгляда.
Но вдруг по спине пробегает дрожь, словно тоже самое ощущение пропитывает меня с затылка. Резко оборачиваюсь, хотя даже не знаю, что я ожидаю там узреть. И, разумеется, ничего кроме стен, двери, шкафа и тумбочки я не вижу. Но ощущение взгляда, забирающегося в душу нарастает всё больше. Я смотрю в одну точку на двери и не могу отвести взгляда. Как тогда, полное оцепенение, которое не даёт сдвинуться с места. Мне становится страшно, и я понимаю, что докатилась до паранойи. Я неожиданно хохочу во весь голос, и это на удивление помогает, сковывающее чувство отлегло.
Я вновь засматриваюсь зеленью, которой богато лето. Дерево напротив окна всегда красиво и обладает успокаивающим эффектом. И неважно как оно выглядит: будь то красно-жёлтая накидка, отдающая оранжевые лучики предвкушения, или только маленькие наброски, набирающие силу и обещающие пришествие чего-то нового и неизвестного, или даже пушистое и лёгкое покрывало, будь оно немного потеплее, то можно было рискнуть и укрыться, и вот сейчас полное жизни, оно ждёт, чтобы целиком раскрыться и показать всё, на что способно.
Раздаётся мелодия, и я подпрыгиваю на стуле. Оборачиваюсь на знакомый шум и в недоумении смотрю на деревянную тумбочку, где надрывается мобильный телефон. Я в растерянности не сразу, но подхожу к тумбочке