– Ты чувствуешь себя загнанным в угол?.. – мягко спросил он.
– Что тебе известно о Дине Исхаковой?
– Мультимиллиардерша, вдова Сагида Исхакова, почти все свое время проводит на Шато, с Землей общается посредством сети…
– Я знал двоих из числа тех, кого она к себе приглашала. Один из них через неделю после их встречи при странных обстоятельствах упал с моста, а другой после головокружительного мирового турне пропал без вести.
Гор резко повернулся к Робу на каблуках, как танцор.
– Поэтому информации из "Золотых списков" недостаточно. Мне нужно еще.
– Так ты полетишь? – облегченно вздохнул Роберт и улыбнулся.
Гор передернул плечами. Опустевшие глаза не выражали никаких эмоций, они как будто стали стеклянными.
– Идиот, вот как раз сейчас тебе и следовало бы начать беспокоиться…
III
Вероника рывком задернула пропыленные шторы, и теперь комната стала казаться еще меньше.
– Как же я тебя ненавижу, кто бы знал, – одними губами прошептала она, нарочито шумно собирая свои вещи со стола. И, уже громче, скомандовала:
– Спи давай, хватит таращиться в потолок, цветы на нем не расцветут!
И с грохотом захлопнула за собой дверь.
– Ну как там она? – обеспокоенно спросил отец, когда Вероника вошла в кухню, пахнущую свежими тостами.
Девушка фыркнула.
– Как она может быть, папа? Живая!
Она протиснулась боком между краем стола и шкафом, села и принялась звонко размешивать чай в чашке.
Вероника чем–то напоминала беспородную лошадь: высокая, стройная, с русыми волосами чуть выше лопаток и выцветшим не запоминающимся лицом. Единственным ее украшением были глаза удивительного ярко–голубого цвета.
– Не ранена?.. Синяков–ссадин нет?
– Я не рассматривала.
– Да что ты за сестра такая! Я же просил – раздень и осмотри ее! – взорвался отец, хлопнув ладонью по столу так, что посуда зазвенела.
Вероника яростно вскинула голову.
– Знаешь что? Этот фикус живет у меня в комнате, я ее кормлю, мою и одеваю двадцать четыре часа в сутки по твоей милости – вот какая я сестра! Так что не надо упрекать меня в черствости!
Отец резко поднялся из–за стола. На его лице, почерневшем за ночь бесплодных поисков, еще глубже проступили русла морщин.
– Не смей так говорить, – угрожающе проговорил отец, склоняясь над Вероникой. – Я тебе запрещаю, поняла?
– Иначе что? Что ты сделаешь? Выгонишь из дома? Но тогда кто будет следить за твоей хрустальной вазой, у которой иногда без причины вырастают ноги?
– Прекрати!
Вероника перевела дыхание и воинственно откинула волосы назад. Стиснув пальцы в замок и глядя прямо перед собой, она продолжила, но уже гораздо тише и спокойней.
– Папа… Ты, конечно, можешь еще долго этому