***
Отвернувшись к окну, Лия смотрела на огни далеких городов и поселений. От сидевшего рядом мужчины так несло вожделением, что у нее пересохло во рту. Только от чего? От предвкушения? Но единственное, что она должна была предвкушать, так это то, как снова даст ему в морду или воткнет куда-нибудь кинжал… Да только от воспоминаний его горячей плоти внутри нее по телу Лии прокатилась сладостная дрожь. Черт! Она все-таки предвкушала. Но это было слишком… не правильно, не нужно, запретно.
Желая отвлечься от подобных мыслей, Лия закрыла глаза, перебирая в памяти менее приятные моменты, за которые можно было уцепиться. Ей нужно вспомнить о боли, о ненависти, о страхе…
– Какая у нас тут симпатичная малышка, – сказала ей женщина, наклоняясь к ней и протягивая конфету: – Хочешь?
Лия помотала головой, промаргивая застывшие в глазах слезы, и сильнее вжалась лицом в мамино бедро.
– Извините, она очень застенчивая.
– Ничего. Суть не в этом. Так вы уверены, что она проявляет признаки Нейлы? – спросила женщина у ее матери.
– Да, уверена.
– И вы хотите, что бы мы это проверили и обучили ее, верно?
– Конечно, ведь в этом теперь ее судьба.
– Хорошо, – ответила женщина, – очень хорошо, что вы чувствуете ответственность и привели к нам девочку. Если она Нейла, то должна с гордостью носить это имя и приносить нашему обществу пользу. Пройдемте за мной.
И мать пошла за женщиной, потащив ее вслед за ними.
– Мама… мне страшно, – промямлила Лия, едва передвигая непослушными ногами.
Мать прижала ее к себе, обняв за плечи:
– Не бойся, девочка моя, все будет хорошо.
«Правда?» – хотелось ей спросить, но мысли быстро улетали, сменяясь новыми вопросами, пока они шли по темному коридору, пропахшему сыростью и старостью. «Что это за место? Что они тут делают? Зачем пришли? И кто эта женщина с худощавым лицом и в черном кожаном плаще?»
Открыв перед ними дверь, женщина отошла, дав им возможность зайти внутрь. Но только мать подтолкнула ее в полутьму комнаты, как теплые руки резко пропали, забирая с собой все тепло и спокойствие. За спиной закрылась дверь со скрежетом ржавеющего металла. Бросаясь назад, Лия пронзительно закричала, впадая в истерику и позволяя страху поглотить себя целиком. Ведь в комнате было так темно и страшно и, казалось, что в этой темноте кто–то тяжело дышит, заходясь хрипением. Лия боялась даже повернуться. Мамочки!
– Мамочка! – кричала она, колотя дверь.
– Лия, успокойся, – разнесся по комнате мамин голос, словно бы он доносился из какого-то радиоприемника. Лия замерла. – Все хорошо,