– Ну, знаешь, короли тоже сражаются на турнире, хотя если они умрут, будет плохо всему королевству. Вот лет десять назад Уильям Твердорукий выиграл на турнире, не боясь, что его убьют, а с нашим королевством Пламя Высших ничего не случилось. Представляешь? А все потому, что турниры существуют, чтобы дух, вера и мастерство воинов благородного происхождения возвышались до небес, – ответил Ричард.
– В общем… невзирая на все сказанное, я… сражусь с вами… после турнира. Вместе со своим новым оружием. Вместе с оружием богов! – поднял кулак вверх Джеймс. Многие одобрительно закивали.
В этот момент в прекрасном платье вошла Кейтилин. Вообще-то они должны были идти вместе, но женушка задержалась, а Джеймс не стал ее ждать. Обменявшись поцелуями и любезностями, парень обещал рассказать ей про свое похождение к богам попозже, и они уселись за стол. Генрих, видя, что все пришли, сказал:
– Ровно три сотни лет назад наши боги, именуемые также дилийцами, вернулись к нам. До этого они были здесь лишь для того, чтобы создать все живое. И теперь они улучшают нашу жизнь, причем уже которое столетие. В честь этого мы и устраиваем пиры и турнир! Все к столу!
Было утро. Некоторые лорды, можно так сказать, еще не проснулись, а потому играла тихая успокаивающая арфа. Джеймс снова рассказал про прием богов, вспомнив некоторые подробности, а потом беседа ненадолго утихла.
На помощь арфисту граф позвал рыжую девушку с лютней, светловолосого парнишу с дудкой и борова барабанщика. Почти сразу же пришли танцовщицы, чьи стройные, холеные ножки виднелись во время пляски. Казалось бы, разве можно тут жаловаться хоть на что-то?
Здесь Джеймс не чувствовал себя своим. Почему? Он не родился лордом, он добился такого круга благодаря богам. Джеймсу казалось, что он этого не заслужил. Да, по сути, многие лорды не достойны своих богатств – они их получили по чистой случайности, им повезло родиться у знати. Но Джеймс думал, что боги выбрали не того, ведь парень ничего выдающегося не сделал. Если только не ошибся.
Когда он жил у лорда, ему хотелось встретить своих настоящих родителей. Пусть они были бы крестьянами, зато настоящими, и любовь их стоила бы дороже всех драгоценностей и яств, присутствовавших в этой комнате.
А что за лицемерие? Вы так замечательно выглядите, миледи, это платье вам весьма подходит. Сколько раз уже Джеймс говорил это. А ведь он ненавидит даже это слово «миледи», значащее «моя леди». Какие они ему леди? Он о них ничего не знает. Джеймсу иногда хотелось сказать правду, но он ведь даже не рыцарь. Джеймс чувствовал, что ему здесь не место. И вскоре он сменил его.
Ристалище предстало перед его взором. Здесь атмосфера боя, а это Джеймс любил. Он считал, что рожден для сражений, и вряд ли