Подождав некоторое время, стражники убедились, что угрозы больше нет. Схватив единственного раненого, они подтащили его поближе к столбу. Факелы защищали от тьмы, братья по оружию – от новых ран, а божий дар мог спасти жизнь, поэтому, несмотря на раны, воин почти не волновался за свою жизнь.
Пока друг раненого клал три серебряные монеты в отверстие, одни глядели на свои окровавленные копья и мечи или на следы от когтей на щитах, а другие с испугом и стыдом или чувством превосходства и гордостью смотрели на мертвых кричащих двуногов, что сейчас не издавали ни звука.
Из красного глаза на столбе вырвался кровавый свет. Позже его стало меньше – три полосы света, контрастирующие с желтизной факелов, указали на боевые раны стражника. Потух глаз красный, но заработал глаз желтый.
Солнечный свет лег на раны мужчины. И теперь на месте кровоточащих ранений, способных вызвать гниение или какую-то ни было болезнь, начала расти кожа, восстанавливая тело. Вскоре от ран не осталось и следа, а на месте недовольной гримасы засияла улыбка.
– Мы это сделали! Как и всегда. И сегодня, к счастью, никто не умер. И все благодаря богам! – встал на ноги раненый.
– И все-таки, сир Джеймс, почему же вы не воспользовались оружием богов? – спросил другой парень. Избранный задумался и ответил:
– Я победил Ричарда, но то был всего лишь турнир. Я слишком плохо владею этим даром, поэтому, чтобы не навлечь беду и не осквернить честь богов своим неумением, я не стал этого делать.
Джеймс понял, почему они не спросили раньше. Они видели, что на поясе у их предводителя бластер, но боялись услышать отказ. А так у них была надежда, что молнии помогут им. Хотя все равно им волноваться не следовало, ведь монстры бессильны против них в таком количестве.
– Завтра я стану обучаться у них, у высших, – провозгласил Джеймс, глядя на бластер. А сегодня его воины отнесут монстров кожникам, а следом – поварам, чтобы первые сделали красивые плащи, а вторые – вкусные блюда. Правда, носить эту одежду и кушать такие блюда на полнолуние не стоит – плохая примета.
Распрощавшись с воинами, и одиноко надвигаясь в собственный дом, Джеймс думал о зеленом хлебе, богах, Гринбредах, кричащих двуногах и Кейтилин. Посмотрев на свою отмеченную ладонь, Джеймс решил, что Ричард был не прав, думая, что боги насмехаются над ним. Если зеленый хлеб – зло, а боги, это вовсе не боги, а люди или похожие на них создания, которые прогрессировали больше людей, то дилийцы на самом деле насмехаются над всем родом человеческим, а не над одним Джеймсом.
– Завтра я стану обучаться у них, у высших, – шепнул Джеймс, когда Кейтилин, прильнувшая к нему, уснула.
Так прошел день человека, не имеющего