мысли. Я лежу рядом с голой блондинкой и глажу с благодарностью её тело. Она совершенна! Дыхание женщины ещё не успокоилось, полная грудь с торчащими сосками вздымается с большой амплитудой, замирая на пике. Её пальцы продолжают тормошить промежность, не позволяя остыть наслаждению. Я спустился ниже, приблизив к себе «сцену» прекрасного спектакля. А спектакль продолжался уже на «бис»! Я поцеловал живот, бедро, руку. Похоже, что спектакль экспериментальный, современный. Зрителя явно готовы были пригласить на сцену. А ему именно это и нужно. Автограф будем брать позже, «авторучка» пусть немного отдохнет, чернила закончились! Рука актрисы схватила за волосы медлительного зрителя, занавес ног распахнулся, и я попал в гущу событий. Оказывается актриса ещё и режиссёр в одном лице! Она, пригласив подругу ― вторую руку, продолжила спектакль. Руки умело дирижировали моей головой, схватив за волосы. Что делали мои губы и язык? Читали монолог, от монотонности перешедший в скороговорку? Или это уже были бурные аплодисменты, с моей стороны?! Но скоро раздался крик оваций. Он был приглушён, прижатой к моим ушам, нежной кожей внутренней поверхности бёдер любимой женщины. «Сцена» стала дрожащей водной феерией! Теперь моя очередь играть на «бис», и я продолжил роль, считая количество новых оваций. Руки режиссёра стали ватными, похоже, что я принят в труппу театра. Лена обессилела, оказывается, не только мужчины устают в сексе. Нет, голубушка, теперь настала очередь автографа! Спектакль продолжил мой «друг». Хозяйка сцены уже находилась в другом измерении. Похоже, что затраханная душа отделилась от терзаемого безвольного тела и пыталась отдышаться, продолжая наблюдать за сценой. Овации превратились в долгий слабый стон… Я люблю эту женщину!
– Я люблю тебя, Леночка! Я безумно тебя люблю…
– Тоник… Мой родной любимый Тоник! Как мне хорошо, Тоник… ― голос Лены был тихим, еле слышным. Она постепенно возвращалась в себя…
Я уснул. Сон не был тревожным. Сон не был красочным. Сон был никаким. Я просто провалился незаметно в объятия подушки и лежащей женщины и тут же открыл глаза. Через четыре часа. Я лежал один, в комнате было темно. Я нажал кнопку открытия шторок иллюминаторов, и яркое солнце заполнило спальню. Я принял душ, прополоскал освежителем рот. Поглядел на своё отражение в зеркало, ожидал худшего. И снова накатила волна волнения. Такая вот тавтология. Телефон не беспокоил. И это плохо. Где же требования похитителей, к чему быть готовым? Я вышел в гостиную. Стас спал, заботливо покрытый пледом на диване. Почему здесь и какая по счёту бутылка валяется возле его лежбища? Я прошёл в фитнес зону. Лена, воткнув в свои славные ушки наушники (снова тавтология), не заметила мужа и продолжала неспешную ходьбу на беговой дорожке. Я не стал пугать беременную женщину и сел на скамейку, ожидая завершения процедуры полезной ходьбы. Лена, наконец-то заметила меня, спрыгнула со снаряда и поцеловала, подойдя ближе. От неё пахло тёплой свежестью. Я уткнулся во влажный живот.
– Почему Стас
