Альтернативных концовок у истории было великое множество, но почти во всех упоминалось о том, что ведьма лишилась если не всех, то какой-то части своих магических способностей. Поначалу Ален забавляли, те истории, которые она слышала краем уха где-то или на рынке, или в магазине, но потом поняла, что теряет свое авторитет в глазах окружающих, что перестают бояться ее. Раньше, истории рассказывались пугающим шепотом, и как сказки они хорошо не заканчивались, а теперь? Такое ощущение, что сериал какой-то пересказывают. Никакого страха. А в конце истории так вообще конец ведьмы. «С этим надо что-то делать» – решила она, но пока еще не придумала что. Чувствовала она, что какую-то роль должен сыграть сын пасечника, и скорее всего, трагическую роль.
***
Пчеловод-путешественник припарковал машину возле дома своего нового знакомого, который оказался на редкость болтливым человеком. Не в смысле «тараторил без остановки», а в смысле не было остановки в его историях, и одна плавно перетекала в другую, и являлась началом третьей. Конечно, большая часть информации была важной только для болтуна, но он очень хотел поделиться ею со своим новым знакомым. Всегда приятно, когда тебя слушают, а если это новый человек, который не знает про тебя ничего, то для него ты можешь быть кем угодно. А приврать-то, мы все любим.
Отвечая на вопрос о пасеке, Бартеломью как-то так легко и непринужденно перенес разговор в то время, когда рассказчик был молод, а слушатель только появился на свет. Манера излагать была настолько необычной, что невольно начинаешь заслушиваться. Погружаясь в повествование, гость представил себе, как маленькая девочка лежит в кровати, а отец ей рассказывает, только что выдуманную историю. Медленная неторопливая речь, как журчание ручья, буквально убаюкивала юную слушательницу. И хотя дочь и слушала сказки очень внимательно, но чем они заканчивались, не знала, потому что дослушивала в лучшем случае до середины.
А сейчас, видя, как соловеют глаза гостя, уставшего с дороги, видя, как мутнеет его взгляд, когда сознание начинает рисовать в воображении картинки описываемого, он резко прервался, и предложил прогуляться к тому месту, о котором рассказывал. Речь шла о старой заброшенной пасеке, за которой не ухаживают уже лет двадцать. «Слушай, – сказал он. – Давай-ка мы с тобой сейчас перекусим немного, потому что гулять на свежем воздухе рекомендуют на сытый желудок. У меня все равно до вечера никаких дел не намечается. Ты, я вижу, как-то опасливо держишься меня, думаешь, на сумасшедшего нарвался. Ну что ж, есть и правда в твоих опасениях. Но не бойся, я если и псих,