Русская община и коммунизм. Жак Каматт

в том факте, что в первом происходит производство абсолютной прибавочной стоимости, в то время как во втором происходит производство относительной прибавочной стоимости. Производство последней требует капитала для того, чтобы модифицировать старый рабочий процесс; вместо простого господства над ним, капитал должен заставлять его действовать в соответствии со своей собственной рациональностью. Рабочий процесс преображается в рабочий процесс капитала, в процесс капиталистического производства.

      Это важно в отношении допотопных форм капитала, таких как капитал торговцев или ростовщиков. Маркс говорит о последнем:

      "Но он не вмешивается в сам процесс производства, осуществляющийся в традиционной манере, как он это делал всегда".

      Капитал не может стать самостоятельным. Он всегда находится на милости у политической власти или человеческого бунта. Маркс добавляет:

      "Частично он процветает на увядании этого процесса производства, частично он является средством заставить его увядать, заставить его восполнить растительное существование в самых неблагоприятных условиях. Но здесь мы ещё не достигаем стадии формального подчинения труда капиталу".⁶¹

      Точно также, даже если труд подчинён капиталу в некоторых областях, его господство можно поставить под вопрос, В любом случае, в России кулак чаще всего фигурировал (его так описывали) как ростовщик, а не как капиталистический фермер. Кулак жил внутри общины и эксплуатировал её беднейшие элементы для своей выгоды. Он использовал деньги, но это был ещё не капитал, это была в лучшем случае третья форма денег, деньги как деньги, форма перехода к капиталу. Энгельс указывал на социальную форму кулака в своём письме к Даниэльсону:

      "…кулаки также, насколько я знаю, в целом предпочитают сохранять крестьян в своих лапах в качестве субъектов эксплуатации, прим. пер.), разрушать их раз и навсегда и захватывать их землю. Вот, что поражает меня, русский крестьянин, не будучи востребованным в качестве рабочего для фабрики или города, всё равно еле выживает, проходит через большое количество убийственных процессов…".⁶²

      Здесь Энгельс оказался пророком. Но Ленин слишком быстро уподобил кулака американскому фермеру, что позволило ему вывести теорию о двух видах эволюции для русского сельского хозяйства: прусском и американском (ср. «Аграрная программа социал-демократии»). Это капиталистическое толкование применялось также к нэпманам, которых считали настоящими капиталистами. Эти аналитические ошибки висели тяжёлым весом на развитии русской революции и советского крестьянства: насилие и сельский террор. Знаменитая борьба с кулаком была попыткой ввести капиталистическое развитие силой, удалив препятствие ростовщичества (ср. Капитал т. III). Но это привело, как видно из работы Бордиги, к реконструкции мира: крестьянского мира, каким он был до революции, в которой он растворился.

      Иными