Одними губами она прошептала:
– Открой.
Всё ещё превозмогая боль внизу живота и кутаясь в тяжелую от воды и капающую накидку, я дернула задвижки и распахнула рамы. Лиза, словно только этого и ждавшая, спрыгнула в комнату.
Она не требовала от меня объяснений. Все и так было понятно по моему внешнему виду. Лизабет стащила с меня мокрое покрывало и потянула за руку обратно в ванную. Голую и совершенно беззащитную. Там затолкала под горячие струи воды и долго поливала, убеждаясь, что я начинаю отогреваться.
Она действовала быстро и решительно, а я не узнавала собственную сестру. Сейчас она казалась непривычно уверенной, гораздо более собранной, чем я.
Я привыкла помнить ее мягкой, а не такой: подобной стали и камню.
– Как ты здесь оказалась? – почему-то ответ на этот вопрос казался сейчас очень-очень важным.
Сестра выключила душ, подала мне полотенце со стены и ответила, всё также заикаясь, как раньше:
– Ты с-сама в-видела, через окно по карнизу. Меня поселили в с-соседней комнате, – в ее зрачках при взгляде на меня читалась боль.
Она никак не комментировала произошедшее. А что тут еще скажешь? Всё и так понятно.
– Зачем ты пришла? Это же опасно! Ты могла упасть.
Надо же. Даже сейчас я продолжала беспокоиться о ней, а при мысли, что Лиза кралась по карнизам ко мне на высоте четырех-пяти метров, становилось неуютно. Она же могла сорваться.
– Не м-могла. Я уже сто р-раз такое проделыв-вала. Мне нужно б-было ув-в-видеть тебя, – ее взгляд опустился в пол. – Прости, что мне не уд-д-далось тебя остановить. Прости… Я в-в-ведь знала, что ничем хо-хо-хорошим это не з-з-закончи…
Она осеклась на полуслове, дернулась, словно от разряда электрического тока, и зашипела от боли, оттягивая золотой ошейник от кожи.
– Греется, зар-ра-за, – сквозь зубы произнесла она, а я увидела красный след от ожога в месте, где металл касался тела. – Предупреждает, чтобы не болтала лишнего.
Значит, вот как это работает? Обронишь лишнее слово и боль в качестве сигнала заткнуться.
– Ты ведь целовала Сакса, – догадалась я, – и теперь знаешь, что у него в голове и все его секреты, но не можешь сказать.
Лиза просто смотрела. Даже кивок с ее стороны мог бы обернуться болью, но я и без слов все понимала. Почему-то меня начал душить смех.
Громкий, грудной, со всхлипами на отдельные слова.
– Его поцеловала суккуба! Ты… Ах… Поцеловала, но не та! Какая превратность… А мною побрезговал!
Наверное, я еще долго могла бы так хохотать, обнимая себя руками и яростно впиваясь в предплечья ногтями, если бы не оплеуха.
Лиза с размаху зарядила мне по щеке, разом остужая весь пыл и останавливая истерику. Схватила меня за плечи и резко тряхнула:
– Заткнись! – прорычала она, глядя в лицо и словно гипнотизируя взглядом. Сестра и сама сейчас была клубком оголенных нервов. Только если я себя абсолютно не контролировала, то она была воплощением собранности. – Ты немедленно