Автоматы, крещённые Вечностью с технокастовой неоднородностью.
Глубже в космос, земли экзекуторы в Балтиморе, Шанхае и Выборге!
Марш, со спесью арийской компьютеры! В путь, золотоордынные киборги! перед.96
Лежу в темноте; то– ли сплю, то– ли нет. В зашторенной комнате тихо.
Лишь как-то пробился сквозь щелочку свет. И сердцем предчувствую лихо.
Застывшую душу прошибла слеза. Стал пульс неуверенно биться.
Глядь; некие образы на образа и ну по карнизам клубиться.
И вдруг родился из могильных огней, из красок на чьём-то мольберте
табун ошалелых троянских коней, гонимых предвестницей смерти.
И словно бы жизнь перестала дышать. Мир сжался в предчувствии взрыва.
Не выдержал кто-то, рванулся бежать и … вниз головою с обрыва.
Проклятия кличу на берег чужой: "На кой нам троянские кони!"
Укутался простынью, как паранджой, к лицу прижимая ла/дони…
Очнулся дрожа, весь в холодном поту. Исчезли кошмарные тени.
Увидел весенней земли красоту и встал перед ней на колени.
И с ра/достью впитывал весь этот мир, его ароматы и краски… (не ок.)
В вагоне
Трясусь в вагоне после зноя дня. Сухая грудь с трудом скрывает жажду.
Усталость навалилась на меня. Закрыв глаза, мечтаю я и стражду.
Припав в горах к хрустальному ключу, до ломоты студёную пью воду.
Внимаю белых эльфов хороводу, и в вечер с нежно– снежными лечу.
Оранжевый взяв в руку апельсин, рукой другою кожуру снимаю,
и получив по Скайпу appel* Син** жизнь с полнотою всею понимаю.
Окрашенное небо в серый тон. Пью красоту раскрепощённой позы.
Срываю на заре земли бутон. Как хороши, как свежи были розы!
На лепестках упругих капельки росы. Как из девичьего фонтана слёзы.
О сколько нежности и гордой в них красы! Как хороши, как свежи были розы!
*Звонок (фран.) **здесь, имя. Син/шин– предпоследняя буква в иврите. 75 и 97
Моллюск
Кто видал пучины океана? Кто когда мечтал их покорить?
Это будет поздно или рано. Но об этом рано говорить.
Только я, видавший виды, старый, замкнутый в себе больной моллюск,
опускался в мрачные тартары и ослеп от этого, обрюзг.
Одиноко было и тоскливо. Только временами я мечтал;
и, играя волнами прилива, щупальца спрут в косы заплетал.
Баловницы, ра/дужные рыбки, тормошили важную звезду,
вызывая тёплые улыбки, и скрывались в шельфовом са/ду.
Меж подводных лилий и актиний весело скакал морской конёк,
обгоняя блики пятен, линий; как в погожий солнечный денёк.
Но, однажды, жёлтую песчинку занесло в мой холостяцкий дом.
Спеленал её я, как личинку. И с тех пор мы стали жить вдвоём.
Время шло. Росла и хорошела, ра/дуя своей голубизной.
Мирно спит. Уже почти созрела. Я же покрывался сединой.
Но кому растил я это чудо? Кто увидит необычный цвет?
И решил я плыть туда, откуда ниспа/дает