В другом представлении мужчина и юноша, обряженный в женщину, сидя верхом на верблюде, проезжали мимо уважаемых людей и в их присутствии совершали совокупление, сопровождаемые различными скабрезностями. Все, бывшие при этом, с удовольствием смотрели, радовались и смеялись.
На этих празднествах днем и ночью все присутствовавшие мужчины и женщины смешивались друг с другом. Сюда же приходили и знатные женщины, одетые в мужские платья. «А тут в полном разгаре был базар разврата, азартных игр, бесед блуда и содомитства. За каждой стеной и в каждой канаве влюбленные, желающий и желаемый, достигают своих желаний. И сам райис по надзору за базаром наблюдает и поощряет картежников и занимающихся педерастией» [Дониш 1967: 90–91].
В ходе новогодних празднеств эмир осыпал милостями своих подданных, раздавал им чины, халаты, деньги. Получивший чин затем должен был в течение трех дней носить на чалме грамоту, полученную от эмира, демонстрируя изменение в своем положении.
Апофеозом этих празднеств, согласно описанию российского очевидца, бывшего на карнавале в Бухаре в 1885 г., являлось шествие маскарабазов или шутов. По его словам, «это было целое карнавальное шествие. Издали видна в толпе только лента фонарей и факелов, извивающаяся вдоль улицы, и темные силуэты чего-то необычного и уродливого. Но вот из мрака понемногу выступает красивая лодка с балдакином, вся обтянутая кумачом и увешанная фонариками с зеркальными рефлекторами. В лодке как будто сидит батча, но на самом деле она приделана у него у пояса и он ее носит. Таких лодок явилось четыре, и они стали исполнять перед нами какой-то танец, состоящий в медленном прохождении друг мимо друга и частом быстром вращении на одном месте. Пока происходил танец лодок, стали приближаться: слон, гигантская фантастическая рыба величиною сажени в три, с головой из папье-маше, масса маскированных и просто вымазанных сажей людей. Все это кричит, свистит, воет, бубны гудят, флейты пищат, и происходит адский шум. Продолжая кричать и кружиться, все отходят в сторону и дают место другим. Появляются две громадные змеи, сделанные из кисеи, натянутые на проволочные кольца; в каждом кольце – свеча, так что змея освещена как фонарь; от каждого кольца идет палка, которую несет солдат. Змеи как бы плавают в воздухе и эффект производят очень хороший… Все шествие замыкается кавалькадой деревянных лошадок, приделанных к поясам шутов. У всадника в руках пика, за спиной щит» [Синицын 1885: 74–75].
Перед нами практически все характерные признаки карнавала, которые были сформулированы в работе М. М. Бахтина. Несмотря на обличительный пафос Ахмада Дониша, который придает им экстраординарный характер, практически все элементы этих празднеств описаны в разное