Саша взяла фотографию в руки. Собеседница, действительно, получилась очень удачно, но это как раз интересовало профайлера меньше всего. Она анализировала элементы фона, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы суметь воспроизвести их в памяти. В отличие от выполненных в квартире, фото содержало множество данных. Саша была уверена, что если снимки были сделаны в Хайнувке, она без труда найдет это место. Блочный дом шестидесятых годов, с фасадом, украшенным красно-белыми узорами. Фрагмент магазина, скорей всего продовольственного, с неоконченной вывеской «арч». За спиной девушки – реклама «овский и сын».
– Это сделано возле его дома. Ты не представляешь, как на нас смотрели. Люди останавливались. У него такой старый-престарый фотоаппарат.
– «Синар»? – Саша напряглась. – У штатива одна из ног – деревянная?
Девушка засмеялась.
– Ты точно его знаешь. Что за совпадение!
– Ты помнишь адрес? – Саша старалась не показывать возбуждения.
– Где-то в центре. Я провожу тебя, если ты поговоришь с директором.
Саша представила себе, с какой готовностью директор бросится ей помогать, но взглянула на нее с улыбкой.
– Как тебя зовут?
– Данка.
– Я думала, что в частных клиниках пациенты имеют право выходить, когда захотят.
– Некоторые находятся здесь добровольно. Я тоже, но папа платит за наше пребывание и поэтому требует, чтобы я отпрашивалась. Я уже сбежала однажды. Из-за брата. Нас поймали в Клобуцке. Надели наручники, били. – Она замолчала.
– Били? – Саша не могла поверить. История звучала как конфабуляция[11].
– Полицейские, – поспешила пояснить Данка. – С тех пор за мной следят внимательнее.
Саша посмотрела на Данку.
– Почему ты здесь?
Девушка замялась.
– Моя мама погибла. Папа был тогда в Афганистане. Мной занимался брат.
– Это тот, у мольберта? Ученик Лукаса?
Она кивнула.
– Как погибла мама?
– Яцек отрезал ей голову.
Саша смотрела на девочку. Ждала. Но та замкнулась. Профайлер видела по ее взгляду, что она хочет рассказать, но боится реакции. Поэтому решила ее немного подбодрить.
– Почему он это сделал?
– Она не заплатила второй взнос за мою поездку в лыжный лагерь. Я единственная из всей школы не поехала. Говорила, что мы не можем себе это позволить. Мама продавала биодобавки по телефону. Видимо, никто у нее их не покупал. Иногда у нас нечего было есть, потому что она все тратила на котов. Весь дом был в их какашках. Она приносила этих котов с улицы, лечила. Они всюду шастали. Из-за них они ссорились с папой, когда он приезжал. Он ругался, что мы живем в трущобе, а потом опять уезжал. Он военный. У него есть медали. Его почти никогда не было, а если и был, то в основном лежал. Смотрел в потолок, ничего его не интересовало. Ни коты, ни мы. Маму мы спрятали в шкаф. С головой она не помещалась.
– Ты