– Можно подумать, ты сам ещё с ног не валишься. Полдня же вчера бегал!
– Так не зря ж бегал. Ушли зато вовремя.
– Вот именно. Ушли. Уже всё, можно и на боковую.
– Ладно, убедила. Поешь только и спи.
Серый бережно ладонями раздвинул частый ивняк, и мы оказались аккурат на вершине небольшого склона, у подножия которого текла мелкая, грязная и наверняка очень холодная Рогачка. Назвать этот ручеёк в два прыжка рекой мог разве что карлик. Но чего уж там. Я резво спустилась с холма прямо в объятия маленьким белёсым облачкам тумана. Не успела затормозить и залезла по колено в воду: и правда ледяная!
– Здесь передохнём, – скомандовал муж, заглядывая под пышную крону плакучей ивы, – только костёр разводить не будем. Мало ли.
Я хмыкнула. Собирать хворост для костра меня сейчас не смог бы заставить и обещанный кабан на вертеле. Я по-хозяйски порылась в сброшенных на землю сумках, выудила на свет изрядно помятый и уже попахивающий кислым (а нечего было горячим заворачивать!) хлеб. Кто б поверил, что эта кривая лепёшка ещё вчера была румяной и пышущей жаром выпечкой, впервые за долгие годы поднявшейся столь удачно. А, и так сойдёт. Серый принял остатки окорока и, неспешно, чем чуть не довёл меня до голодного обморока, взялся строгать мясо. Ещё и нож столько времени придирчиво осматривал – острый ли? Наконец, я блаженно вгрызлась в свой кусок. Желудок заурчал особенно громко, недовольный, что до него ещё не дошло вкуснятины. Теперь ему долго придётся обходиться пустой кашей да грибами.
– В Городище? – озвучил Серый и без того понятную истину: если уж нас нашли в глухом лесу, надо прятаться в большом городе.
– В Городище, – подтвердила я, укладываясь вздремнуть. – Ты никому из… наших не говорил, что ты оттуда?
Серый покачал головой:
– Тётка Глаша разве. Но из неё слова не вытянешь, сама знаешь. Я думал, нас по городам наперёд искать станут.
– Так, наверное, и искали. Почти три года вон спокойно живём.
– Два, – поправил Серый, – через год из Ельников пришлось уйти. Вот упрямые ж ребята! Столько лет нам покоя не дают!
– Видать, сильно мы им понравились, – хихикнула я.
– Ага. Ты понравилась, – хмуро поддакнул мужчина, – а меня – на воротник.
– Не-е-е, – зевнула я, – какой воротник? Облезлый ты больно. Разве шкуру снять да на лавку у печи кинуть.
Шерсть у волка, на самом деле, была мне на зависть. Не у всякой девки волос такой пушистый да мягкий.
Серый опустил ладонь мне на голову, зарылся пальцами в растрёпанные волосы, запутался в нечёсаных прядях. Да, отрастила я косу за эти годы. А ума, как водится, не нажила. Я блаженно выдохнула, решив и искренне веря, что вот сейчас открою глаза, уложу спать мужа, а сама стану сторожить.
Когда я открыла глаза, солнце было уже высоко и плескалось в реке наравне с обнажённым мужчиной. Серый брызгался и отфыркивался, умываясь и бодря тело. Я поёжилась, представив, насколько холодной несмотря