В другом замке. Никита Юрьевич Тришин

моменте ты уснул вчера ночью?

      – Когда ты хотел мне сказать что-то важное.

      Он нажал на паузу.

      – Я не уверен, что это вообще стоило говорить. Может, и хорошо, что ты уснул.

      – Эй, ты же сам сказал, что мы лучшие друзья.

      Я подвинулся чуть ближе. Не столько ради драматизации, сколько из-за того, что мне было его трудно услышать. Он тяжело вздохнул.

      – Похоже, я влюбился в Егора.

      Так, он гей. Или бисексуал. Такого я… не ожидал. Сейчас главное – ничего не ляпнуть. Он упомянул только имя – следовательно, я этого Егора знаю. Это тот, у которого живет на даче неподалеку? Я его в этом году ещё не видел – когда он успел?

      Я мог бы описать все мои размышления, пролетевшие за секунду, как у Раскольникова на допросе, но лучше сразу напишу, к чему я пришел: решил помолчать, пока он сам что-нибудь не скажет.

      – Ну? – сказал он.

      Я махнул рукой, как бы говоря: «Продолжай, не стесняйся».

      – Я и раньше догадывался, что со мной что-то не так. – Говоря это, он нервно сглотнул. – Знаешь, в детстве все мальчишки говорят, что девчонки противные. У меня такого не было. Они мне всегда казались такими же людьми, как и мы. Потом, пару месяцев назад, у меня, должно быть, началось половое созревание. Я проверял – всё как по учебнику, кроме влюбленности. Но вчера я увидел его и не смог уснуть. Мне сложно думать о чём-то другом. Наверное, я гей.