– Вот не было печали! – в сердцах воскликнула я и стала обдумывать, во что следует одеться для столь неординарной встречи.
В 16.45 я подъехала к "Украине", то есть "Редиссону". На крылечке уже маячил Димка с букетом роз. Не узнать его было невозможно. Весь его внешний вид кричал о благополучии и довольстве. Он меня тоже сразу узнал, бросился ко мне, обнял за плечи и поцеловал в щеку. Мне на мгновение показалось, что мы с ним расстались не далее, как вчера.
Мы медленно спускались к кораблику, на который Димка уже успел прикупить билеты. Мой приятель не отпускал меня, нежно обняв за плечи. Я уже отвыкла от таких нежностей, и мне было неудобно, тем более что еще пришлось взять в руки тяжелый букет роз. Поэтому я аккуратно высвободилась из объятий и попросила приятеля, чтобы он сам нес цветы. Димка развеселился.
– Ты нисколько не изменилась, Светуля, все такая же капризуля! А помнишь, на госах тебе подарили столько цветов, что их невозможно было донести, и ты попросила нас с Володькой донести тебе их до дома. Хорошо, что у Вовки уже была тачка. Ты еще жила в те времена на Филях, на пятом этаже без лифта. Мы тогда просто согнулись под тяжестью этих цветов. Правда, это стоило того, ты накрыла нам королевский ужин. И мы все ревновали тебя друг к другу, и никак не могли понять, кому из нас ты отдаешь предпочтение. Причем тогда я еще молодой индюк, был уверен, что мне. Ведь мы с тобой делились своими тайнами и мыслями.
Мы вошли на корабль, нас усадили за прекрасный столик у окна-панорамы. Комфортная обстановка вполне могла способствовать откровенной беседе двух старых друзей.
Подали шампанское и фрукты, мы выпили, как подобает, за встречу.
– Ну, рассказывай, Димуля, что такое ты натворил, что, наверное, впервые в жизни решил исповедоваться.
– Думаешь, я не способен на раскаяние? – спросил друг. – Не очень то ты высокого мнения обо мне! – грустно заметил Дмитрий.
Я внимательно посмотрела на него и заметила в его глазах усталость и затаенную боль, седину и опущенные плечи.
« Нет, милая, – сказала я себе, – это не Димка – индюк, а ты глупая гусыня, ничего не замечающая вокруг». Мне захотелось приободрить его, помочь, чем смогу.
Димка же на мгновение ушел в себя, видимо решая, стоит ли исповедоваться перед такой бесчувственной подругой, как я. Но его сомнение длилось лишь мгновение. Он отбросил его прочь и, благодушно взглянув на меня, попросил согласия выпить за мое здоровье. Я согласие дала и уже с сочувствием и нежностью поглядывала на своего друга. Димка говорил мне какие-то нелепые комплименты, читал стихи собственного производства, но помалкивал о своем желании поведать мне свои тайны. За бортом проплывали прекрасные виды столицы, звучала приятная музыка, а главная тема встречи так и не была озвучена.
Моего терпения никогда надолго не хватало, поэтому и сейчас я не выдержала. Заглянув в глаза приятелю, я спросила:
– Так почему же, Димочка, ты назвал себя вором? Это еще из какой оперы?
– Если позволишь, – ответил мой визави, – я изложу все по порядку.
– Я жду этого интригующего