Подруга подумала немного и нашла это вполне логичным предложением. Наконец-то она успокоилась и перестала мельтешить у меня перед глазами:
– А как же твое собеседование?
– Накрылось медным тазом. То есть железным кейсом.
Ей было смешно, а у меня на завтра была назначена операция! Не хочу сказать, что я любила свою коленку, – до сегодняшнего дня я её не замечала, но все же это часть моего тела, и в ней будут копаться, пока я буду лежать без сознания на операционном столе.
4
Очнувшись после операции, я никак не могла прийти в себя: видела всё, как в немом фильме и замедленно. Попыталась различить: это доктор – знаком, это моя подруга, наклонилась, шевелит губами, вот мужчина незнакомый – приятной внешности, глаза внимательные.
«Ну, раз ты уже на мужчин засматриваешься, значит, дело пойдет на поправку», – облегченно подумала я про себя и снова провалилась в сон.
Проснулась от шума: оказывается, в мою палату привезли ещё одну больную, тоже после операции, со сломанным локтем. Что ж, вдвоем, несом-ненно, будет веселее.
Потом ко мне пришел врач и рассказал, что операция прошла успешно, что моя коленка теперь как новая, но только напрягать ее полностью пока нельзя, придется какое-то время походить с костылем. Возмущение мое переросло в бунт: мало того, что я лохматая, без макияжа, в жуткой больничной ру-башке, так ещё и с костылем! Не напоминает ли это один известный женский персонаж из сказки?
Но доктора моя внешность не волновала. Ухмыльнувшись, он ушел и прислал медсестру с медицинским инвентарем. Восторга костыль, конечно, не вызвал, но и очень страшным по сравнению с теми, которые я до сих пор видела, мне тоже не показался – намного короче и слегка изогнутый. Покорно вздохнув, я поставила костыль возле кровати, чтобы было удобно брать, и, повернувшись к соседке, поинтересовалась у нее, как она умудрилась сломать руку.
Соседка оказалась веселой женщиной, воспринимала свое падение со стремянки при мытье окон с юмором, радостно описывала случившееся, делая забавные отступления от темы. «Так, о чем это я? – останавливала она сама себя. – Ах, да, о руке, вернее, о локте!» – и продолжала рассказывать, жестикулируя здоровой рукой.
Мы хохотали вместе от души: я всегда любила людей, умеющих смеяться над собой – они никогда не критикуют жёстко, не насмехаются над другими и с уважением относятся к чужому мнению.
Раздался стук в дверь.
– Войдите! – разрешили мы с соседкой в один голос.
Дверь открылась, и вошел мужчина. Я так и обомлела – «хам» собственной персоной! Он поколебался минуту: или с обстановкой осваивался, или меня в образе сказочного персонажа не узнал, но, на-конец, сориентировавшись, рявкнул:
– Где кейс?
Я, оцепенев, промолчала. А он, сверкнув глазами, словно демон, бросился к шкафу, открыл его, лихорадочно раздвигая вешалки с одеждой, потом заглянул под кровать и в тумбочку: