Потом он повернулся к ней спиной и сделал вид, что заснул, а она, тяжело вздохнув, села за стол читать книгу, и в приглушенном свете он слышал лишь изредка шелест страниц. В эту ночь Егор понял, что совсем не знает ее, что все эти два-три года совместной жизни он был только и занят этими саженцами, проводя все время на молодом винограднике… Он грустно улыбнулся, вспомнив все эти неудачные затеи, и все ради того, чтобы сделать эту женщину счастливой, обеспечить ей и себе будущее, ту финансовую независимость, которой сильно не хватало им, и сейчас, притворяясь уснувшим, он признавался себе, что был неправ, что ситуация зашла до невозможности далеко, и что нужно было давно остановиться и заняться другими, более выгодными делами в городе.
3 Ужин в Ницце
– Ты смеешься надо мной, наверно! – сказал Егор, садясь в приятное и мягкое кресло.
Он понимал, что его спутница не обязана ему верить, к тому же история, которую он ей рассказывал, выглядела слишком фантастичной. И в то же время он надеялся хоть на какое-то уважение, но она смеялась и смеялась, будто он рассказывал ей анекдоты. От всех этих разговоров у него пересохло во рту, и он хотел пить, к тому же он еще сильно проголодался и соскучился по настоящему мясу так, что был готов отдать сто – двести Евро за любое мясное блюдо.
Сейчас они пришли в приморский ресторан, расположились у крайнего столика у кадки с пальмой, и запах жареных креветок и специй летал в воздухе.
– Нет, мне не смешно, котик. Просто невероятные вещи ты рассказываешь мне, – ответила ему вполне симпатичная блондинка с короткой стрижкой.
Она была очень худая, и весь период знакомства с ней Егор только и слушал о вегетарианской диете и исцеляющем все недуги соке сельдерея. Сам он за компанию тоже отказался от мяса, но не по убеждению, а с целью более углубленной коммуникации. Эта блондинка нравилась ему своей доступностью и дразнящей развязностью, и он хотел ее. Сегодня перед отъездом в Россию он решил, что пришло время активных действий.
Блондинка сидела напротив, закинув свои стройные, но уж слишком худые ножки на стоящий рядом пуфик. Это, казалось бы, на первый взгляд, безобидное и привычное движение она сделала не для удобства, а чтобы показать любопытной публике красную подошву своих дорогущих туфель. На ней также было вечернее платье из легкого белого ситца