Его лицо светилось, как у ребёнка в церкви!
– Это сапфир – смотри, какой чистый…
– Ага… – только кивала я, рот приоткрыв – а мне-то что из этого подаришь?
Продавщица странно смотрела, что-то собираясь сказать, но он так посмотрел на неё, что та не решилась.
– Аметист… «Остерегайтесь его, женщины, обрученные или замужние», сказано о нём жрецами тридцать столетий назад, – шептал мой ненаглядный, наклоняя голову, будто лучи самоцвета ловил: – Считалось, что этот камень открывает сердце для новой любви.
Он тщательно всё пересмотрел, я уж устала слушать шаманские бормотания. Когда казалось – вот-вот свалюсь на пол, не в силах больше топтаться на одном месте, он попросил показать поближе бриллиант – самый крупный на витрине, в тонкой стильненькой оправе-кулоне. Я чуть не подпрыгнула и замерла – мне, да? Но красавец мой в руках сокровище повертел, посмотрел с прищуром на свет, и явно разочаровавшись в подлинности вещицы, резко развернулся и пошёл на выход, не забыв меня прихватить за запястье. Чёрт, больно же! И внутри тоже…
…и ничего не подарил, конечно.
Потом повёл меня домой – к себе, разумеется, этот разве соизволит проводить? Да ему и в голову не придёт, что в поздний зимний вечер девушке может быть страшно одной… Ну и ладно, таксичку поймаю. Может, он потому и не провожает, что с этим у меня проблем никаких нет? Главное – подарил-таки топаз, огранённый, без оправы. Достал из кучи хлама в столе, и сунул в руки:
– На! Это мамин.
Я прям расцвела, и только собралась повиснуть на любимом в сладкой благодарности, как он вдруг замахал руками, перекосившись! Ого, да он гонит меня вон, буквально выпихивая:
– Убирайся!!
Глаза горят злобой, болью – точь-в-точь собака, получившая хорошего пинка в бок, а укусить не может, потому что своих не кусают.
Я торопливо ухожу, конечно, но камень уношу с собой. Растерянная, но не обиженная – он же дурак, как на него реагировать? И ведь получается, что та собака, получившая пинка – вовсе не он, а я! Только я очень преданная и всепонимающая собака, даже и огрызаться на стала! И вообще не поняла, что произошло… Да ладно, не впервой.
Новый год справляла дома. А меня как-то особо никуда и не звали… и Ветер молчал, и я не звонила. Мама с папой тоже никуда не пошли, внезапно вспомнили, что Новый год – семейный праздник. Но при этом так посматривали на меня осторожно, что я поняла – это всё мой убитый вид. Решили, наверное, поддержать. Им надо отдать должное, стараются не оставлять ребёнка наедине с траблами, помогать по мере сил, хоть и работают напряженно, управляющим много не доверишь, многое висит на них в этой их фирме.
Вообще-то предки хотели махнуть в свою обожаемую Варшаву, а я и не знала! Вот куда бы я с удовольствием сгоняла вместе с ними!