Глава 6.
Звонок. Девушка. Подготовка
Основные события следующего сюжета начали происходить в период моего активного и даже чересчур бурного образа жизни. Много времени уделял спорту: закалке, плаванию подо льдом, суровым и длительным пробежкам; сон по четыре часа в неделю – существование в условиях, далеких от нормальных.
Сейчас такой ритм видится нереальным. И если это не происходило бы со мной, я вряд ли смог бы поверить другому человеку.
Мне все грезилось, что это не просто так, что есть какой-то глубокий смысл, который вот-вот откроется, и я смогу найти применение своим особенностям. Мне хотелось быть не просто полезным, хотелось созидать. Что-то серьезное, масштабное, нужное каждому.
Я был уверен – что-то должно случиться. И оно случилось достаточно скоро.
Глубокой ночью, когда я только уснул после насыщенного событиями дня, разбавленного вечерними и затем ночными сексуальными утехами, раздался звонок. Этот звонок из разряда тех, которых не ждешь, даже когда готов ко всему.
От усталости я мало что соображал. Разговор вел взрослый, как я определил по голосу и манере ведения беседы, очень образованный и деликатный мужчина, говорил со славянским акцентом. Очень монотонно, но вполне конкретно говорил.
Обычно такую речь хватаешь урывками, чтобы понять лишь смысл, слова тут особенно не нужны. Но он проверял: понимаю я, о чем говорит, или нет. Ему нужно было донести до меня серьезные вещи. В первую очередь меня удивили изысканные речевые обороты, четко выбранная интонация, старание, с которым человек разговаривал. Он представился доктором наук по экономике и философии. Сказал, что родом из Чехии, но имеет русские корни. В России живет его бабушка. И что-то еще…
Я подумал: человек начинает ну очень издалека, а мне некогда. Пусть выговорится и дойдет до сути. Там буду готов внимать.
Отчитал меня за неприветливость, что побудило меня быстро закончить разговор. Я положил трубку и был уверен: он не перезвонит.
Повторный звонок – и я уже заинтересован сутью вопроса. Холодно, размеренно, как тонкий психолог, Доктор наук начал объяснять, что ему от меня надо. Он уже знал, что я слушаю внимательно. И было ощущение, что он предполагал мою реакцию на разговор. Знал меня лучше, чем родители, лучше меня самого. Это взвинтило желание послушать…
«Мы наблюдаем за вашей жизнью уже много лет. Знаем о вас даже то, что вы сами не понимаете», – он начал рассказывать про мое детство, про родственников, про мои увлечения, социальный статус; перечислял моих женщин и, что удивительно, описывал черты их характера, особенно те, которые меня в них и привлекали.
Он говорил, и по мере развития монолога я приходил в чувство. Меня словно оголили перед толпой народу. Или, по-другому, я чувствовал себя на эшафоте перед казнью. Обо мне знают все, хочу я этого или нет.
Первое, что пришло в голову: «Меня посадят…»