Разлили по кружкам водку, встал с поднятой кружкой Васильев и заговорил:
–Товарищи! Партия и правительство делают все, чтобы народу жилось лучше. И на переднем крае борьбы за достойную жизнь мы, молодежь. Комсомольцы едут работать в Сибирь, осваивают целину. Нам выпала честь помочь колхозу в уборке картофеля. Выпьем за то, чтобы достойно выполнить порученное нам дело!
– Какой базар, все сделаем! Выпьем! – не дожидаясь конца речи начальника, вскочил Вадим и начал чокаться кружкой с соседом. Выпили. В такой компании макароны с тушенкой показались удивительно вкусными, женщины подкладывали тем, у кого чашки пустели.
– «Забота у нас простая,
Забота наша такая -
Жила бы страна родная,
И нету других забот», – запел Сергей.
Песню подхватили:
– «И в снег, и в ветер,
И звезд ночной полет,
Меня мое сердце
В тревожную даль зовет»…
– Серега, давай допьем, что осталось! Люба, доставай из холодильника, что там еще есть! – скомандовал Вадим. Женщина вопросительно посмотрела на Васильева:
– Как, Сергей Павлович?
– Доставай, – послышалось с разных концов стола.
– Одну бутылку оставь. На всякий случай: вдруг кто-то простудится или еще что, – распорядился старший.
Под закуску из колбасы и макарон допили еще три бутылки водки. Возбужденные, долго не расходились из-за стола. Спели еще одну песню:
– «Седина в проводах от инея,
ЛЭП-500 не простая линия,
И ведем мы ее с ребятами
По таежным дебрям глухим»…
И в этот момент каждый сидящий за столом готов был ехать рубить таежные просеки, зимовать в передвижных вагончиках ради того, чтобы где-то зажегся «глазок вольфрамовый».
Женщины убрали и перемыли посуду и пошли в свой угол – устраиваться спать. Постепенно все разошлись по своим топчанам.
Улеглись на набитые сеном матрасы и Веселов, и Азат Галиахметов, и Сергей Васильев. Выключили свет.
– Жора, как думаешь, наше поколение доживет до коммунизма? Сможем мы перевоспитаться? Ну, через творческие бригады, через школы коммунистического труда, – спросил Васильев соседа.
Веселов лежал на спине, подложив сцепленные пальцы ладоней под затылок – подушка, набитая сеном была колючей – и смотрел в чернеющий над лицом потолок.
– Не знаю, – задумчиво ответил он. Коммунизм – это идеал, икона, на которую мы молимся. При коммунизме не должно