Но если мое прошлое посланника и напугало Шнайдера, он этого никак не выказал. Он снова склонился ко мне, и в его проницательном взгляде читалась напряженная работа мысли.
– Посланник, значит? И когда служил?
– Довольно давно. А что?
– При Инненине довелось быть?
Огонек его сигареты ярко светился перед моими глазами. На какое-то мгновение мне показалось, что я проваливаюсь в этот огонь. Красная точка расплылась, превратившись в узоры лазерного огня, хлещущего по разрушенным стенам, в чавкающую под ногами грязь, где умирал раненый Джимми де Сото, вырываясь из моих рук и крича от боли, и распадающуюся вокруг нас линию обороны на Инненинском плацдарме.
Я на секунду прикрыл глаза.
– Да, я был при Инненине. Так ты будешь рассказывать об этом своем сказочно выгодном деле, или как?
Желание поделиться секретом буквально распирало Шнайдера. Он вытянул еще одну сигарету из моей пачки и откинулся на стуле.
– Тебе известно, что на взморье Северного предела, чуть подальше Заубервиля, находится одно из старейших марсианских поселений, известных археологам?
Ну все ясно. Я вздохнул, и мой взгляд скользнул с его лица обратно к иллюминатору с видом на Санкцию IV. Конечно, чего-то этакого и следовало ожидать, но почему-то я разочаровался в Яне Шнайдере. За недолгие минуты нашего знакомства мне показалось, что в нем чувствуется некий твердый стержень, обещавший что-то более сто́ящее, чем всякая фигня о затерянных цивилизациях и зарытых техносокровищах.
Прошло уже добрых полтысячелетия со времени, когда перед нами открылся мавзолей марсианской цивилизации, а люди все никак не поймут, что артефакты, оставшиеся от вымерших соседей по Солнечной системе, по большей части либо нам совсем не по зубам, либо находятся в нерабочем состоянии. (А очень может быть, и то и другое, откуда же нам знать.) Практически единственной по-настоящему полезной находкой были астронавигационные карты, люди разобрали их с большим трудом, но в результате смогли послать колонизационные корабли в точки, где гарантированно располагались планеты земного типа.
Этот успех плюс разрозненные руины и артефакты, обнаруженные на планетах, которых удалось достичь с помощью карт, породили огромное количество самых разнообразных теорий, идей и верований. За время, что я бороздил просторы Протектората, я ознакомился почти с каждой. В некоторых регионах в уши мне лилась параноидальная белиберда о том, что вся история придумана ООН для прикрытия, а на самом деле астронавигационные карты получены от пришельцев из нашего же собственного будущего. Существовала также стройная религиозная доктрина, приверженцы которой считали людей затерянными потомками марсиан и ожидали воссоединения с духами предков после достижения достаточного кармического просветления. Некоторые ученые с затаенной надеждой разрабатывали