Миндалевидные глаза Масан Джилани сузились при виде приближавшихся старых солдат.
– У тебя проблемы, – сказал Воришка. – Ты что-то натворила, Джилани, и теперь они идут по твою душу.
Выглядело всё именно так, и поэтому Масан не ответила на слова Воришки. Она попыталась вспомнить всё, что недавно делала. Много разного, но на ум не приходило ничего такого, о чём могли узнать спустя столько времени.
– Эй, Воришка, – сказала она.
Солдат поднял на неё взгляд.
– Что?
– Помнишь тот керамбит, который лежит в моих вещах?
Глаза Воришки засияли.
– Да?
– Тебе его брать нельзя, – сообщила она. – Его может взять Лизунец.
– Спасибо, Масан, – сказал Лизунец.
– А я всегда знала, – сказала Ханно, – что у тебя на Лизунца виды. Я в таких вещах разбираюсь.
– Нет у меня никаких видов. Мне просто не нравится Воришка, вот и всё.
– Почему я тебе не нравлюсь?
– Не нравишься, и всё.
Как только ветераны приблизились, все затихли. Сержант Геслер, глядя на Масан, сказал:
– Ты нужна нам, солдат.
– Это мило.
Она заметила, как его взгляд скользнул по её почти обнажённому телу, остановился на оголённой груди с большими, тёмными сосками, но потом Геслер быстро сморгнул и вновь посмотрел в глаза.
– Мы хотим, чтобы ты взяла лошадь Апсалар и поскакала к Четырнадцатой. – Это сказал сержант Смычок, или Скрипач, или как его там зовут. Кажется, Геслер утратил дар речи.
– И всё?
– Да.
– Будет сделано. У неё хорошая лошадь.
– Мы хотим, чтобы ты убедила адъюнкта, что мы все ещё живы, – продолжил Скрипач. – После этого уговори её отправить нам лошадей и припасы.
– Хорошо.
Женщина, которую предположительно звали Апсалар, вывела свою лошадь вперёд и передала поводья в руки Масан Джилани.
Та вскочила в седло и сказала:
– Ни у кого не завалялось лишнего ножа или чего-то вроде?
Апсалар вытащила нож из-под плаща и протянула ей.
Масан Джилани подняла тонкие брови.
– Кеттра? Сойдёт. Отдам при следующей встрече.
Апсалар кивнула.
Далхонка отправилась в путь.
– Эта долго возиться не будет, – протянул Геслер, глядя, как женщина, выехав из строя солдат, пустила лошадь карьером.
– Ещё немного отдохнём, – сказала Фарадан Сорт, – и выступаем.
– Мы можем просто подождать, – сказал Скрипач.
Капитан покачала головой, но объяснять не стала.
Солнце садилось за горизонт, разливаясь красным светом по небу, словно кровоточащая рана. Небосвод над головой пестрил голосами и движением тысяч птиц, летящих на юг. Они парили так высоко, что едва виднелись с земли – размытые чёрные пятна, мчащиеся вразнобой. Тем не менее, их крики ужаса хором доносились до земли.
К северу отсюда, за грядой крутых, безжизненных холмов и степью, разделённой сезонными пастбищами, равнина плавно опускалась,