– Найда, – всхлипнула она, – ты где?
На лоб капнула холодная слезинка дождя. Карина огляделась, а место – незнакомое. И собака исчезла…
– Найда, Найда, ау-уу!
Не исчезла, примчалась! Вместе с дождем. Розовая куртка мгновенно превратилась в красную и мокрую, а Найда – в худую облезлую собачонку.
Плакать не было смысла, все равно мокро на щеках и везде. Надо искать дорогу домой. Но где она, эта дорога, то есть тропинка? Спряталась от дождя, как шмель? Только что была здесь и пропала!
Карина шла наугад и думала о доме. Там сухо и тепло. Бабушка, может, пирожки постряпала. Мама с дедушкой пришли с сенокоса. В дождь сено не косят и не собирают граблями в копна. И папа, скорее всего, давно уехал. Поискал Карину, не нашел и пожал плечами: что делать, если дочка ушла…
Некому теперь пожалеть ее, погладить по голове, понюхать затылок. Не к кому прижаться к теплой груди. Ждут ли дома девочку, ушедшую в лес?
– Ждут, – кивнула Карина щенку. – Вот увидишь: придем, а они смотрят в окно. На столе пирожки – тоже нас с тобой ждут. Вкусные… Я вынесу тебе в будку один пирожок. Ну и пусть мама с бабушкой меня поругают. Правильно, нельзя маленьким девочкам и маленьким собакам так далеко уходить… Ой, мама! – Карина отпрыгнула от разлапистой коряги, из-под которой с шумом выпорхнула крупная пестрая птица.
Вспугнутая ею, девочка помчалась как могла быстро, оскальзываясь и оступаясь, пока не споткнулась. Упала на мягкий мох вниз лицом. Он пах грибами, был пористый и сырой. Найда приземлилась бок о бок, ткнулась мокрым носом в щеку, лизнула теплым языком. Что, лежать будем? Можно и полежать – дождь кончился! Уполз синий бегемот. Интересно: это другое солнце, или он то же самое выплюнул?
Сидя на моховой подушке, Карина попробовала рассмотреть новое солнце и не нашла в нем никакой разницы с первым. Так же слепит глаза, и снова солнечных зайцев рассыпало. Но почему-то больше не хочется с ними играть. Есть еще странность: раньше солнце было с одной стороны, а теперь как будто с другой. А-а… Понятно. Бегемот его из заднего места выпустил.
По небу плыли облака. Теперь они походили не на кружева и ленты, а на к¸рчэх. Такой же розовый душистый к¸рчэх бабушка взбивает из сливок с земляничным вареньем. Кто-то взбил розовые облака… значит, и на небе растет земляника.
Карина шла, шла… шла по какой-то почти лысой горе, глядя то вниз, чтобы не запнуться о валежник, то вверх. Наблюдала за солнцем. А оно наблюдало за ней, пересаживаясь для удобства с дерева на дерево. Заберется на острую верхушку, посидит-посидит и устроится внутри кроны, – тогда дерево полыхает красно-черным ветвистым огнем. Красиво и страшно, как пожар, который показывали по телевизору. Еще дома в Кяччи Карина слышала, что повсюду в лесу горят пожары. Тоже, должно быть, красиво… Но и в кроне солнцу не сидится, следует за Кариной и Найдой