Выписывая петли и закладывая виражи, Римма наслаждалась хрустом снега под чуткими к малейшему наклону лыжами. На фоне белоснежного полотна фигуры других лыжников казались очень яркими, почти игрушечными. Заснеженные ели издали следили за ними, словно молчаливые исполины. И тени на фоне невыносимой белизны были такими же ярко-голубыми, как сказочное альпийское небо.
Когда трасса закончилась, Римма резко затормозила и, развернувшись, нашла взглядом Глеба. Он находился примерно на середине спуска, прорезанного множеством параллельных и пересекающихся линий. Даже издали было видно, как он напряжен, как сложно ему удерживать равновесие и направлять своевольные лыжи в нужную сторону. Глядя на его неуклюжие движения, Римма невольно хихикнула. Ее сердце наполнилось нежностью, граничащей с жалостью, как будто она следила за неловким, но ужасно симпатичным медвежонком.
Глеб наконец поравнялся с Риммой и старательно затормозил, чуть не усевшись при этом на снег, но устоял, сдвинул очки на лоб и вымученно улыбнулся.
– Ну как я смотрелся? – поинтересовался он. – Жалкое было зрелище?
– Что за глупости? – искренне возмутилась Римма, совершенно забыв о своих недавних впечатлениях. – Ты отлично держишься. – Она сделала шаг к фуникулерам, возвращающим лыжников к началу трассы. – Сейчас мы поднимемся, и я не сомневаюсь, что во второй раз ты съедешь намного увереннее.
– Риммочка, я на сегодня пас. – Глеб виновато покачал головой. – Перелет, другой климат… Я устал, любимая.
– Так не годится! – Если бы не лыжи, Римма топнула бы ногой. – Мы же приехали сюда, чтобы кататься!
– Я тебя здесь подожду. – Глеб кивнул в сторону множества деревянных домиков с заманчивыми вывесками. – Глинтвейна выпью. Говорят, он здесь очень вкусный.
– Господи! – Римма раздраженно передернула плечами. – Какой же ты зануда.
– Я просто устал немного. А ты катайся, если хочешь. Только осторожнее, ладно?
Она молча направилась к веренице кабинок, ползущих к вершине, забралась в одну из них и поехала вверх. Глеб смотрел ей вслед, пока она не превратилась в крохотное пятнышко, после чего пожал плечами и отправился в кафе.
Пока Римма поднималась наверх, ее мысли, словно злые осы, кружились вокруг идеи, что причина внезапной усталости Глеба кроется в его возрасте.
«Был бы он моложе хотя бы лет на пять, он бы сейчас поднимался со мной, – думала она. – И хорошо бы еще сбросить килограммов десять, вместо того