Она взяла одну, и он дал ей прикурить. Ему пришлось секунду-другую гоняться огоньком спички за кончиком сигареты, потому что рука ее дрожала. Спичку он бросил в стаканчик с водой. Зашипев, она погасла.
– Прекрасная привычка, так?
– Оральная фиксация 54, – ответила Кей.
Он кивнул, последовала долгая пауза. Врач продолжал смотреть на нее. У нее сложилось впечатление, что он ждал, когда же она заплачет, и ее это разозлило, потому что слезы уже подступали к глазам. Она терпеть не могла, когда кто-то, тем более мужчина, предугадывает ее эмоциональную реакцию.
– Бойфренд? – наконец спросил он.
– Я бы предпочла об этом не говорить.
– Что ж. – Он курил и смотрел на нее.
– Ваша мама не говорила вам, что это невежливо – таращиться на людей?
Она хотела задать вопрос с вызовом, но прозвучал он как мольба: перестаньте на меня смотреть, я знаю, как выгляжу, я видела. За этой мыслью последовала другая – она подозревала, что с ее подругой Беверли такое случалось не единожды, и наибольший вред кулаки мужчины причиняли как раз не телу, вызывая, если можно так сказать, внутридушевное кровотечение. Она знала, как выглядит, да. Хуже того – знала, что чувствует. Она боялась. А страх – отвратительное чувство.
– Я скажу вам это только один раз, – произнес Геффин тихо и доброжелательно. – Когда я работаю в приемном отделении – если выпадает моя очередь дежурить, – я принимаю порядка двадцати избитых женщин в неделю. Интерны принимают на два десятка больше. Поэтому смотрите – телефонный аппарат прямо на столе. Звонок за мой счет. Вы звоните на Шестую улицу, называете им ваше имя и адрес, говорите, что случилось и кто это сделал. Потом кладете трубку, я достаю бутылку бурбона, которую держу в этом шкафу – исключительно для медицинских целей, вы понимаете, – и мы за это выпьем. Потому что я считаю, и это мое личное мнение, что есть только одна форма жизни, более низшая, чем мужчина, избивающий женщину, и это – крыса, больная сифилисом.
Кей кисло улыбнулась:
– Я ценю ваше предложение, но откажусь. Пока.
– Хорошо, – пожал плечами врач. – Когда придете домой, внимательно посмотрите на себя в зеркало, мисс Макколл. Уж не знаю кто, но отделал он вас прилично.
Тут она заплакала, ничего не смогла с собой поделать.
Том Роган позвонил около полудня, на следующий день после того, как она посадила Беверли в автобус, чтобы узнать, когда Кей в последний раз общалась с его женой. Голос звучал спокойно, благоразумно, в нем не слышалось раздражения. Кей ответила, что не видела Беверли почти две недели. Том поблагодарил и положил трубку.
Около часа дня раздался дверной звонок. Кей – она работала в кабинете – подошла к двери.
– Кто там?
– Из «Цветочного магазина Креджина», мэм, – ответил пронзительный голос, и по глупости она не поняла, что это Том заговорил фальцетом. По глупости она поверила, что Том может так легко сдаться.