Из обширной естественной пещеры они попали вновь в рукотворный лаз, более широкий, чем шел ранее. Но боковых ответвлений и тупиков становилось всё больше. Путники теперь петляли и возвращались по нескольку раз на одно и то же место, и вновь попадали в следующий тупик. Пока не отыскивали нужный проход. Но вскоре вновь обнаружилось русло тонкого ручья, что просочился сквозь стену подземного коридора, и дальнейшая дорога пошла вдоль его русла. Ручеек становился всё шире, пока не достиг в ширину метра полтора, и далее спускался вместе с проходом всё глубже и глубже. Пещерник, исполненный энтузиазма, чувствовал себя как дома и шёл уверенно. Интуиция и нос его не подводили.
В конце пути вновь пошло сужение прохода, и они оказались в совсем узком, тесном туннеле. Ручеёк здесь исчез, уйдя в боковое ответвление, куда не проникла бы даже собачонка. В этом узком туннеле, вдобавок, им пришлось, как кротам, пару раз разгребать насыпи земли, которые перегораживали проход. Но, наконец преодолев препятствие, они неожиданно для себя увидели впереди свет. Теперь они шли на эту точку света, выключив фонарь. Проход расширялся.
Они вышли в коридор, в котором стены были обложены кирпичной кладкой. А свет шел от зажженных свечей, установленных в подсвечниках, вдоль стен. В этом коридоре, по обе стороны, находились выдолбленные в земле кельи без дверей, с небольшими окошечками. В конце коридора оказалась кованая железом дверь, ведущая наверняка в подвал какой-нибудь старой церкви. Но к ней они не подошли, поскольку вблизи заметили еще одно узкое ответвление, а там – еще одну маленькую келью. У нее имелась деревянная дверь, и она была приоткрыта. Комнатка освещалась электрической лампой. А обстановкой была похожа на комнату батюшки Амвросия.
В ней виднелась фигура человека… Который, несмотря на глухую ночь, сидел сейчас за письменным столом.
Когда они приблизились к келье, человек обернулся. Он был высоким, седобородым старцем; и старец, казалось, нисколько не удивился их приходу и вышел им навстречу.
– Заходите, – пригласил он, улыбаясь широко. – Я – затворник Даниил, настоятель монастыря.
Они сняли за порогом комнаты скафандры, быстро переоделись. И все, по одному, протиснулись в открытую настежь дверь. Внутри была узкая деревянная кровать, маленький столик с лампадкой, книги, а в углу… У Иоганна аж дыхание от удивления перехватило: там, на вполне современном столе, сиял экраном компьютер… Такой, как у Генриха. Запретный в городе…
Отец Даниил, проследив направление их взглядов, погладил шелковистую