– Дитя мое, – не обращая внимания на сына, продолжил его сиятельство, – подойди. Я хочу взглянуть на тебя поближе.
Тина шмыгнула носом, машинально утерла его тыльной стороной ладони и сделала первый шаг, но была остановлена ледяным:
– Стоять. Вэйлр, ты видел, что только что сотворила твоя дочь?
– Что сотворила моя дочь? – насмешливо поинтересовался Вэй.
– Она вытерла нос рукой, – брезгливо пояснил граф. – И это воспитание?
– Отличное воспитание, – парировал Лоет. – В подол она уже не сморкается.
– В подол?! – в ужасе вопросил дед Мовильяр, и Тина с Адалаис одинаково возмущенно уставились на отца и мужа: подобного греха за мадемуазель Лоет не водилось.
– А что? Сопли, отец, на то и сопли, чтобы от них избавляться, – уже откровенно издевался над графом бывший пират. – Если есть подол, почему бы и нет? Я вот, например, люблю сморкаться в галстук. Ада…
– Уволь, – коротко потребовала мадам Лоет.
– Хорошо, – легко согласился Вэй. – Ада у меня воспитанная, она пользуется подолом платьев прислуги, свое не гадит.
– Какой ужас, – передернул плечами граф.
– А что? – Лоет уселся поудобней. – Мы еще чавкаем и ковыряемся друг у друга в тарелках, бывает, даже пальцами. Кстати, у тебя там примечательный кусок мяса, ты не против, если я возьму? – И он привстал в явном намерении добыть указанный кусок.
– Я буду есть у себя в комнате, – его сиятельство стремительно поднялся и вышел из столовой, ни на кого не глядя.
Мадам Лоет тяжело вздохнула и с укором посмотрела на мужа.
– Ты неисправим, Вэй, – сказала она. – Твой отец…
– Бесит, – коротко ответил Лоет и указал дочери на стул. – Давайте уже спокойно поужинаем без пристального внимания моего родителя.
Ужин прошел в тишине. Вэйлр Лоет поглядывал на дочь и о чем-то напряженно думал. Мадам Лоет сохраняла на лице каменное спокойствие, и только Тина страдальчески сопела, ерзала на стуле и протяжно вздыхала, намекая на снисхождение. Когда был съеден десерт, папенька откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Тина, – позвал он дочь. – Если я оставлю тебя дома, ты изменишься? Станешь послушной?
Мадемуазель Лоет вскинула голову, глаза ее засияли, и она с готовностью закивала, готовая клясться в чем угодно.
– Я буду очень хорошей, папенька! Очень-очень хорошей! Правда-правда!
Вэй вздохнул и поднялся из-за стола.
– К деду, – мрачно произнес он.
Отец слишком хорошо знал свою дочь, чтобы не разглядеть в ее глазах уже знакомого бесенка, довольно потирающего когтистые лапки. Желания меняться мадемуазель Лоет не показала абсолютно, лишь облегчение, что кара миновала.
– К деду? – потрясенно спросила Тина. – Папенька! Но я же обещала!
– Ты всегда обещаешь, – отмахнулся Вэйлр.
– В этот раз вообще клянусь!
– К деду.
А