Кивок Огастуса, и я наконец смогла выдохнуть с облегчением – меня можно спокойно сравнивать с чайником, из которого вышел весь пар. Когда колдун окончательно скрылся, я с негодованием вздохнула, забрав у графа деревянный символ. Даже не понимаю, что за грозовая туча нашла на меня? С хозяином лавки мне не совсем было приятно стоять рядом, что уж тут скрывать… но явную причину я не обнаружила даже в чертогах разума: все оказалось гораздо сложнее, а это колкое ощущение нечистого засело в моей душе… там и стоило бы копать, но мозг напрочь отказывался делать подобную манипуляцию.
– Его алиби подтвердилось. Лейтенант Дроздов допросил всех, кто был на шабаше, а также проверил кварталы рядом с местом, в котором и случается перемещение. Была проверена и колдовская сеть вокруг дома, но после появления преступника больше она не нарушалась до появления самого Дюрана. Обмануть сеть на хозяйскую кровь невозможно. Поэтому сам Огастус Дюран не причем, только если косвенно, – подвел итог Бестужев, обходя светлую спальню. – Он прибыл сюда, когда Александру уже убили, но если убийца Огастус, то я не могу найти мотива.
– Ты тоже об этом подумал? – спохватилась внезапно я, оглядывая деревянную вещицу снова. Граф заинтересованно кивнул, поэтому я решила продолжить, нисколько не смущаясь. – Что, если господин Дюран решил провернуть аферу? Жену можно было сбыть по-тихому, но не убивать. Отправить на курорт… снотворное, в конце концов. Он не из тех, кто убивает жен.
– А если она разозлила его? Хранила в памяти то, что ему не нужно было? Александра тоже обладала колдовской силой, крутилась в определенных кругах, и из-за этого нюанса невозможно было стереть ей память, загипнотизировать до такой степени. Что, если она ему угрожала? – Арийский стоял в двух шагах от меня, тяжело уставившись своими глазами на меня и говоря эти фразы с ноткой негодования.
– Как версия. Но никому не кажется, что это, прямо говоря, слишком просто? Крайне не по-колдовски так. Любой из следователей додумается. – Развела руками я, пытаясь зацепиться хоть за какую-то маленькую песчинку. Не может все оказаться настолько поверхностно. – Если Дюран обладает колдовскими способностями, то замаскировал бы тщательнее свое преступление.
– Именно. Тут-то и не сходится. Свидетелей можно подкупить, в их память мы без соглашения лезть не можем, и полиция применяет это в крайних мерах. Да и не просто в дебри их мыслей залезть, скажу я вам, коллеги, – неспешно кивнул мне в ответ граф, сложив руки на груди и уставившись на идеально белый ковер, расстилающийся по всей комнате. – Чтобы раскрыть дело, нужно думать, как преступник. Но не в колдовской сфере. Огастус Дюран имеет очень выразительную черту, которая проявляется с переизбытком.