Заканчивалось лето 1920 года, когда радист, хорошо освоивший узбекский, сообщил нам, что некая Красная Армия большевиков захватила многие туркестанские города и приближается к Бухаре. Давно уже не было таинственного каравана, закончилась мука и лепёшки.
Одним осенним утром, как обычно, отогнали нашу маленькую отару в горы на пастбище, а вечером возвращались обратно. Выгоняя из ущелья овец, я пробирался среди нагромождения валунов, нагретых на солнце за день, и неосторожно коснулся рукой гюрзы. Та мгновенно укусила меня за левую руку. Зная, что это самая ядовитая змея в Средней Азии, быстро достал нож, надрезал место укуса, отсосал отравленную кровь и сплюнул. Это не помогло. Мне становилось всё хуже и хуже: очень кружилась голова, начался паралич ног, не мог идти. Единственное, что могли родственники сделать – дотащить меня до ближайшей пещеры, развести костёр, слить остатки воды в походный котелок и заварить лечебную траву от укуса змеи. Это противоядие было у каждого пастуха привязано на шее в кожаном мешочке.
Оставив для охраны старого волкодава, моего любимого пса, погнали овец в кошару, пообещав завтра утром вернуться.
Очнулся я утром от холода. Костёр давно погас. Рядом скулил привязанный к ноге пёс. Кое-как смог дополз до котелка, с уже остывшим отваром, залпом выпил его, разжевал и съел лечебную траву. Сразу стало немного легче. Отвязал поводок от ноги и намотал его на правую руку. Попытался встать на ноги, что удалось с трудом. Только благодаря псу, который просто рвался из пещеры, я выбрался из неё. Прикинув, что от пещеры до кошары около пяти километров, решил добираться сам. Ноги подкашивались от слабости. Пёс сильно тянул меня вперёд, оставалось только успевать передвигать ноги и тормозить на спусках, чтобы не упасть. Несколько раз падал, но четвероногий, продолжал меня тащить.
Наконец-то, мы приблизились к последнему спуску и впереди открылась чёткая панорама селения. Людей не было видно. Неожиданно, из одного ближайшего дома выбежал один из наших четырёх псов и помчался навстречу. Он, буквально, прыгнул на меня и попытался, как всегда, лизнут в лицо. Увидев, что его морда вся была в крови, оттолкнул пса от себя. Это нисколько не омрачило его радости. Я понял – случилось нечто ужасное!
Войдя внутрь кошары, лицезрел чудовищную картину: весь двор был усеян трупами людей. Перешагивая через лужи крови, добрался до нашего пастушьего помещения и увидел моих родственников с перерезанными глотками. Трое человек в комнате прислуги и радист тоже были зарезаны, как бараны. В открытом помещении для собак лежал у входа нукер с разорванным горлом, а рядом застрелены, видимо им, два наших пса. Третий, оставшийся в живых, наверное, успел впиться палачу в горло и убил его. Нукер был