– Понятно, – Костин разлил остатки вина по бокалам, – что ж, прошу прощения. Я и не представлял, в какой вонючей дыре ты исполняешь свой гражданский долг.
– Вонючее не бывает, – вздохнул Горбатов и залпом прикончил содержимое своего бокала. – Прости, конечно, но я заметил: как только на горизонте появляешься ты – жди беды.
– Как раз наоборот, я появляюсь там, где случилась беда. Она всегда приходит первой. – Костин вдруг резко переменил тему: – Кстати, хочу тебя обрадовать. Твой любимый писатель, как его, Ташковский, остановился в одной гостинице со мной. Сегодня видел его в баре. Он пытался избавиться от похмелья с помощью сырых яиц и флакона шотландского виски.
Полковник досадливо махнул рукой и склонился к Костину.
– Думаешь, у меня сейчас есть время что-то читать? Признайся, Юрка, ты ведь не в отпуске, а?
– На кой ляд тебе знать это, Вольдемар? Возможно, у меня здесь личный интерес… – Костин покосился на Анюту.
– Я бы поверил, – усмехнулся Горбатов, – но ты слишком часто вешал мне лапшу на уши. Скажи только, ты нашел здесь то, что искал?
– Знаешь, очень боюсь, что нашел…
Садыков, видно, приказал особо не церемониться и прикончить его в первом же безлюдном переулке. Но наверняка не предупредил, с кем его громилам – водителю и охраннику – придется иметь дело. Поэтому они так неосмотрительно вывели Максима из машины: возможно, боялись, чистюли, испачкать сиденья. Схватка длилась четверть минуты. Еще одна минута ушла на то, чтобы оттащить к пересохшему арыку и сбросить вниз оба трупа, один с перебитым кадыком, второй – с неестественно вывернутой шеей. А через две минуты ровно Максим Богуш вел трофейную машину по направлению к российской военной базе. Теперь он чувствовал себя более уверенно: два конфискованных ствола радовали душу и приятно оттягивали карманы.
Толчея на улицах не позволяла ехать быстро. Полуголые мальчишки, рискуя быть задавленными, перебегали дорогу прямо перед автомобилем. Конные повозки, груженные дынями и арбузами, ишаки с сидевшими верхом на них аксакалами, женщины в парандже и с непременным узлом на голове, полуразбитые грузовики, на которых восседали местные джигиты, заросшие густыми бородами по самые глаза, одетые в овечьи папахи и пестрые ватные халаты… Все это создавало немыслимые пробки. Кругом стоял невообразимый шум. Словом, обычная для Ашкена суета. Максим даже засомневался, не приснились ли ему войска, заполонившие ночью ближние к дворцу улицы и площадь.
Нет, не приснились, подумал он, объезжая внезапно вынырнувшие из боковой улицы два бронетранспортера. Они перекрыли проезд, а выскочившие из них солдаты с автоматами на изготовку принялись что-то орать и размахивать руками, заворачивая потоки людей в обратную сторону. И Максим вдруг понял, что вся масса народа двигалась в одном с ним направлении – из города…
Предприняв