– Не умничай, – оборвал его Михаил, – сами знаем, что шахта не для баб, но вы всех наших мужиков поубивали на фронте. Кто работать в шахте будет?
Спустя час, Михаил вновь полез в лаву. Раймунд с улыбкой встретил десятника и доложил, что врубовка готова к работе. Михаил с Гансом полезли дальше, и его удивлению не было границ, когда он увидел, как немцы выгружали лаву. Подошва была зачищена лопатами так, как будто по ней прошли метлой. Даже мелкий уголь и штыб был выгружен на рештаки.
После зачистки лавы Михаил объявил перерыв на обед. В лаве наступила тишина, немцы кушали, не покидая рабочего места. Это удивляло не меньше, чем выгрузка отбитого угля, ведь наши горняки всегда собирались на обед в нижнем штреке. Михаил тоже достал из кармана куртки свой тормозок и, развернув его на коленях, приступил к трапезе. Он украдкой смотрел, что кушает Ганс и был снова удивлен, на этот раз содержимым его сухого пайка. У Михаила в «тормозке» было двести грамм хлеба, кусок конской колбасы и луковица. У Ганса – столько же хлеба и плоская банка рыбных консервов, он открыл ее с помощью складного ножичка, имеющего также еще и вилку.
– Это тоже Красный Крест? – с удивлением спросил Михаил, указывая на рыбные консервы.
– Нет, это выдать нам в лагерь, – невозмутимо ответил Ганс.
Михаил придвинулся ближе и еще раз посветил на банку рыбных консервов, лежащую у немца на коленях. Сомнения отпали, судя по этикетке, это была консервированная треска советского производства. Михаилу стало не по себе, он явно занервничал, ведь получалось так, что пленных немцев кормили лучше, чем питались горожане, не работающие в шахте. До конца смены Михаил не мог успокоиться, и только после того, как бригада прекратила работу, и он в очередной раз осмотрел лаву, пришло успокоение. Ровная, как по шнурку, линия забоя и зачищенная «под метлу» почва лавы возымели действие на десятника, как антидепрессант.
– Ну, что же, – произнес Михаил, когда бригада собралась на люках, – на первый раз неплохо! Посмотрим, как вы дальше будете работать!
С другой стороны, где-то в глубине души Михаил немного злился, что немцы умеют так хорошо работать и только спустя три месяца понял, что это черта национального характера, они не умели плохо работать. В голове не укладывалось, что пленные работают на победителя также хорошо, как на Родине. Если бы ему пришлось работать в плену, он старался бы вредить, чем приносить пользу своим трудом.
***
Начались холода и в первых числах ноября на траве появились заморозки. Осень стояла сухая, днем было солнечно и тепло, а ночью температура воздуха опускалась до ноля и даже уходила в минус. От этого воздух по утрам казался хрустально звонким, стоило крикнуть, и эхо, отражаясь от невидимых колокольчиков, помчит твой голос вдаль со звонкими переливами. Туман в балке у Лисичкиного озера был похож на занавеску, за которой уходящее бабье лето все еще целовалось