– Да, забирай всё, – великодушно махнул рукой человечек.
– Благодарствую, – тут же сгреб её в карман абориген, – Так вот. Решили мы с Саньком, приятелем моим, самогон толкнуть. На рынке. Надо же с чего-то разжиться. Повезли его, на рынок, в район. У Санька мотоцикл есть, с коляской. «Урал» называется. Ещё с тех пор ходит. Хорошая вещь. Советская, крепкая. Жалько только запчасти к нему теперь доставать сложно. Но если ездит, то нет ему сноса. Так вот. Приехали на рынок, а там облава. Менты черных косят. Что делать? Не везти же обратно. Остановились мы с ним в одном месте, недалеко от деревни. Мотоцикл в кусты закатили, чтоб с дороги не видно было, а сами на пригорок взобрались. Чтоб потеплее, повыше. Расположились, выпили. Все чин, по чину. Под закусь. Сальцы там у нас было, лучка, хлебца. Денек теплый выдался. Тихий. Ну, мы тут с ним и прикорнули под деревцем, в тенечке. Спим. А я, надо сказать, сплю чутко. Слышу, машина на дороге остановилась. Дверцы хлопнули. Открываю глаза – темнеет. Солнце за горизонт садиться. Стало быть, часа три проспали. Поднимаю голову, и вижу: идут в нашу сторону два мужика и ведут две тёлки. Но к нам, наверх, подниматься не стали. Двинулись в обход пригорка. Мужики здоровые такие, все в чёрном. А тёлки, как эти, что по телевизору ходят – длинные, тощие, ноги от ушей, как говориться, доски досками. Во, думаю, сейчас жахать будут, в кусточках. Смотрю, а они обошли пригорок, и в грот тёлок заводят. С другой стороны от дороги в пригорке этом грот имеется. Небольшой. Каменный. Высота метра четыре будет, а глубиной – все тридцать. Откуда он там, не знаю. Знаю, что он там всегда был. Так себе грот, пустой, ничего примечательного. В нем, если на что и можно расположиться, так только, если по нужде сильно припрёт. И то, надо сказать, неудобно. Темно, сыро и присесть толком негде. Одни камни торчат во все стороны. «И чего им там надо?» – думаю. Вот что-что, а жахаться там совсем неудобно. Но эти ничего. Вошли. «Не иначе как по нужде пошли всей компанией?» – думаю. Минут пять они там побыли. Не больше. И вышли. Одни мужики. Без тёлок. Постояли немного у входа, покурили, потом к машине вернулись, сели и уехали. «Во, – думаю, – Не иначе там тёлок своих грохнули». Спускаюсь, заглядываю внутрь осторожно. «Есть кто?» – спрашиваю. Тишина в ответ. Даже жутко мне стало. Достал спички, подсветил. Никого. Пол коробка исчиркал, до самого конца грота дошёл, никого не нашёл. Пусто. Нет тёлок. Пропали. Только на земле, в расщелинке сумочку нашёл. Белую такую, дамскую. Я её ещё тогда с пригорка заметил. У одной из тёлок. Маленькая, такая белая сумочка. В руке несла. Сумочка, гляжу, есть, а тёлок нет. Выскочил я из грота, растолкал Санька, рассказал ему, что видел, пошли мы с ним вместе. У него в коляске фонарик имелся. Весь грот облазали, никого не нашли.
– Куда же они могли деться? И причем тут ящер? – усмехнулся Коля, доставая вторую баночку Колы из большой полосатой сумки.
– Баночку не выбрасывай, – тут же заметил Иван, закуривая вторую сигарету, – Ящера, я после уже встретил. А тогда, первым