– Нет сомнений, – отрапортовала ожившая Шахи, – Майор был похоронен в Тобольске, генетические пробы были взяты из всех известных могил ещё в 21 веке. Вот его геном, – на экране появились таблицы, рисунки и значки, совершенно не понятные Алексу, —а вот твой, – два экрана слились в одно -Между вами 29 поколений.
– Я считаю, что 28, – заспорила Дуня.
– Может, я расскажу всю историю до конца? – неуверенно предложила Шахи.
– Нет – отрезал Алекс.
– Но почему? – Шахи и компьютеру, заведующему её мозгами, действительно нужно было знать.
Алекс сошёл с тахты, устало потирая виски:
– Я закончу эту историю сам!
Шахи и Дуня опять одинаково замерли, это был уже второй прокол за день, многовато для моделей их класса.
– Как ты можешь закончить эту историю, она уже произошла, она закончилась! – Дуня тоже попала в ловушку
Алекс уверенно направился к дому, в студию, работать, уже на ходу он повернулся и довольно зло заявил:
– Что вы можете знать, эта история не закончена и вообще, кто вам позволял лезть в мою семью?!
Шахи и Дуне не нужно было объяснять, что он не собирается сегодня «рубить с плеча», и даже просто общаться.
Одна из причин, почему Алекс не допускал своих рошек в студию была вполне официальной. Ещё в 40-х годах 21 века, творческие союзы США, а они были довольно сильны в то время, обратились к Конгрессу с петицией, в которой предлагали запретить «любым устройствам искусственного разума активно участвовать в творческом процессе». AI (artificial intelligence), то бишь, искусственный интеллект, завоевав технические и финансовые сферы, просто рвался в шоу бизнес, добиваясь в нём, как и во всех других областях, значительных успехов. Конгресс пошёл навстречу творческим работникам. Сначала в США, а потом и во всём мире, машин выгнали из шоу бизнеса, искусство навсегда досталось людям, что вызывало общественные споры время от времени. В тёмных уголках глобального инета появлялась иногда «музыка небесных сфер», как стали называть музыку AI, но такие вещи жёстко пресекались, а виновных сурово наказывали.
Алекс не выходил из студии всю ночь, ещё там, на тахте ему стало понятно, что его новый альбом нужно в корне переделать. «Part of me» – слащавый нудный медляк следует устранить. Альбом будет называться «Колонизатор», первая песня «Ясак» получилась легко, сама собой, в первую же ночь, но потом всё зависло. Тексты выходили вялыми, а музыка вымученной, Алекс честно работал, не спал ночами, забил на всё, но результаты оставляли желать лучшего. Такое упорство и трудолюбие привело его к неминуемой мысли – дело не в текстах и звуках, дело в нём самом. Да, он хочет написать о своём суровом предке, о чувствах и ощущениях, растерянных человечеством в сладких волнах современного гедонизма. Но возможно ли писать о том, чего даже близко не испытал? Если он не сможет