озираясь на обувь, жалобно мяукнул. И тут неожиданно шпилька наполовину погрузилась в туловище животного, и его душераздирающий крик наполнил и Её сознании и комнату, в которой происходило издевательство. Второй, рыжий котёнок, непонимающе наблюдал за собратом, прижав к голове ушки и, съёжившись, дрожал. Насладившись болью котёнка, подёргивающегося в предсмертных судорогах, нога нелюди приподнялась – шпилька, окрашенная кровью, вышла из тела… И снова вонзилась, но уже с большей силой и яростью. Острый каблук полностью вошёл в плоть бедного животного, пригвоздив его к полу. Затем нога приподняла трупик, покрутила над полом, демонстрируя извивающееся в судорогах животное, нанизанное на шпильку, как кусок мяса на шампур, и стряхнула на пол, как осенний лист с ботинка. С другим котёнком, но уже другая пара ног в туфлях голубого цвета проделала то же самое. Дальше – хлеще: стройные женские ноги подобным образом поочерёдно расправились с другими маленькими животными: черепашками, хомячками, щенками, лягушками, птенцами; кого пронзали каблуками, кого пинали, а некоторых просто медленно давили подошвой,.
