– Уйди, – хрипло сказал он. – Иди себе, играй в песочек. Я просто пришел отдохнуть, только здесь я и могу отдохнуть. Я устал. Оставь меня, дай посидеть спокойно.
Литератор напряженно вглядывался в его шевелящиеся губы. Когда Баскаков закончил говорить, он вздрогнул, кресло дернулось назад, потом аккуратно объехало стол, и Литера-тор, чуть согнувшись, сам включил компьютер, после чего вернулся за свой, и игровая како-фония в колонках мгновенно оборвалась. Баскаков неохотно взглянул на монитор, потом включил нужную программу, и почти сразу же на экран выпрыгнули слова.
Что случилось?!
Баскаков занес руки над клавиатурой, словно раздумывая, отвечать или нет, но потом все же отстучал:
Ничего не случилось, Юра. С чего ты взял. Я просто устал.
Неправда. Ты очень плохо выглядишь. Ты заболел? У тебя неприятности?
Теперь-то какая разница? Хочешь узнать, чтобы порадоваться? Впрочем, все это уже неважно. Я зашел попрощаться – на всякий случай, потому что когда все произойдет, я уже могу не успеть это сделать.
Он не видел, но ощутил, как Литератор на том конце стола дернулся и как его лицо иска-зилось ужасом. Клавиши торопливо защелкали.
Что случилось, что случилось что случилось что случилось что случилось что случилось что случилось что случилось что случилось…
Баскаков поспешно нажал на клавишу, прервав поток испуганных слов и некоторое время сидел молча, давая Литератору повариться в соку собственных переживаний, потом неторо-пливо написал:
Ты ведь знаешь, чем я занимаюсь, Юра? Я занимаюсь серьезными делами, я работаю с очень серьезными людьми. У нас не прощают ошибок, не прощают никому, понимаешь?
Ты никогда не совершал ошибок!
Все совершают ошибки. Я не исключение. Я составил план, на который очень рассчиты-вал, это был хороший план, но вы со Сканером все разрушили, и теперь у меня из-за этого очень большие неприятности. Так что можешь порадоваться. Если я, как ты считаешь, все это время тебя обманывал, то скоро ты будешь отомщен.
Что с тобой будет?
А ты разве не догадываешься? Ладно, Юра. Я сделал все, что мог, а если что делал и не-правильно – бог мне судья. Ты извини, долго не могу здесь сидеть. Я страшно хочу спать.
Баскаков оттолкнулся ногой от стола и чуть отъехал в сторону вместе с креслом, наблю-дая за Литератором из-под полузакрытых век. На лице того был ужас, пальцы плясали по столу, и он видел, что глаза Литератора уже влажно поблескивают. Надо было сделать это давным-давно, это оказалось намного легче, чем он рассчитывал. Как же плохо иметь слабые места!
– Ты знаешь, наверное, я даже не буду прятаться, – рассеянно сказал