Земелин пожал протянутую руку.
– До свидания, – Игнат тоже пожал руку и, бросая подозрительные взгляды в сторону Зельской, направился к выходу. Подбоченясь, он стоял у двери, переговариваясь с Вадимом, на лице застыла недовольная мина. Он был смущён, подавлен, повержен. Земелин злорадно улыбался вслед, предвкушая новые стычки с настырным женоненавистником.
– Ну как, не слишком тяжело было? – спросила Настя, когда они остались в комнате одни.
– Достаточно тяжело, – Земелин перевёл на неё уставший взгляд.
– Давай, может, на ты, раз вместе работать будем? – Настя облизнула блестящие губки, блеск её глаз в который раз очаровал Земелина.
– Давай.
– В понедельник, когда придёшь, зайди сразу ко мне. Я тебе всё покажу и расскажу, – Настя дружелюбно улыбалась. Никогда раньше Григорий не видел её такой заинтересованной.
– Спасибо, обязательно зайду, – он поднялся. Нащупал шапочку в кармане пальто, неуклюже напялил её. Настя вышла из-за стола и стояла рядом, провожая гостью оценивающим взглядом.
– Я очень рада, что ты у нас будешь работать. Девушек у нас мало, только тестировщицы. Так что ты первая программистка. Я вообще никогда раньше не встречала девушек-программисток. Вот теперь буду знать, что есть такие люди уникальные, – она стояла, скрестив руки на груди, найдя упор попой на крышке стола, загадочно улыбаясь.
Такого радушия Земелин никак не ожидал. Покачивая сумочку в руке, он стоял спиной к двери, переминаясь с ноги на ногу.
– Я тоже очень рада, что буду работать у вас, – промямлил он.
Земелин долго думал, протягивать ему руку или нет. Наконец не выдержал и неуверенно протянул: – До свидания.
Настя захихикала в кулак, протягивая руку:
– До свидания, – произнесла она, провожая Викторию Зельскую задумчивым взглядом.
Та, сражаясь со стеснением, вызванным кучей формальностей, семенила по коридору, радостно обдумывая, как лучше преподнести себя новым старым коллегам в понедельник.
4
Григорий испытал облегчение, выходя на улицу. Все эти дни, пока он устраивался на работу, налаживал отношения с хозяйкой квартиры, которая тоже не возражала против смены арендатора – главное, чтобы вовремя платили, – Земелина не покидало противное ему вороватое чувство стыда. Как будто он совершает противоправное действие, неявный обман, который однажды будет раскрыт. Ему казалось, что вот он поменялся телами с незнакомой девушкой и пользуется всеми благами общества для достижения личной выгоды. Разве не он должен бегать по врачам, роддомам, органам внутренних дел в поисках ответа? Кому принадлежит женское тело, вдруг это мошенница, убийца? Он должен всё выяснить про неё, прежде чем согласится пользоваться её телом. Вдруг она всё подстроила, или это проделки тайной организации, или опыт по перемещению душ? Кто-то же должен отвечать за то, что произошло, не бывает случайностей. От всех этих мыслей