Как у истоков родников, —
Пахнёт большим и добрым летом
От настоящих русских слов…
Русь древняя
Вдыхает Русь подовый жар степей,
До моря Русского лежат её границы.
И нет над ней бояр, и нет над ней князей,
Лишь воля дикая в её крови струится.
Могучий дар – Великий дар Богов —
Дар солнца вечного и дар земного свода.
Бескрайна во плоти, в сердцах без берегов,
Велит и правит Руссию свобода!
И бешеная меть арабских жеребцов,
И скифских кобылиц невзнузданная сила,
Победный клич и плачи беглецов —
Всё-всё на ней сошлось, и всё в ней опочило.
Свободна Русь – душою не объять!
Свободна Русь – и глазом не измерить!
Вобрав в себя любую сыть и рать,
Смиряет их и Мокш, и Вять, и Меря.
И далее идёт, свободна и вольна.
Как жить и быть, указывает Небо!
И сладок мёд, и солона волна
У моря Русского, где запах хлеба
Втекает в трюмы греческих фелюг —
Русь кормит Древний мир с своей ладони…
Ещё не скован меч, ещё не стягнут лук,
И мирные в лугах ещё пасутся кони.
О первом москвиче
Опять собирают Кучковы дары
Во славу могучего князя —
В медовой опаре грузнеют дворы
За Яузой и за Клязьмой.
Ковши ястребами к бочонкам плывут,
И пенится пиво густое —
Для Суздаля собран великий полюд —
Челом бьёт селище лесное.
Лишь только б Господь проносил наперёд
Немилость и княжье вниманье.
На Суздаль боярин обозы пошлёт
С отменной и щедрою данью…
А сам, за собою сынов поманив —
Якима и младшего Ваню, —
Серьёзный, суровый, не в час горделив,
Боярин отправится в баню…
Курится над банею сизый дымок,
А в чанах вода закипела,
И охает тяжко дубовый полок,
Сгибаясь под тяжестью тела.
И веники ходят вдоль белой спины —
За парою новая пара.
Над старым боярином млеют сыны
От рыхлого хлебного пара.
И любит старик, отхлебнув из ковша
Янтарного знобкого пива,
Старинку поведать сынам не спеша
Про русское ратное диво.
И нет ему больше забот и тревог,
Чем тешить гордыню богатством,
Забыл он, как кличет дружинников рог,
Сзывая на ратное братство.
И меч, и кольчугу, и звонкий шелом
Помянет не раз он в рассказе.
И чару осушит с медовым вином
За царство небесное князя:
«Не ведомы князю ни робость, ни страх,
Зело тороват в ратном деле!
Был грозен, правдив и велик
Мономах,
А ныне князья оскудели…»
Гусляр
Гусляр Я – чудится
Мне снова, снова.
От озера Чудского
Несу златое слово,
От Чуди до Сулы
Пылит