– Да. Миша за тебя, сколько успел, впрягся, менты пару раз отказывали в возбуждении уголовного дела. Тогда терпила побежал в прокуратуру с жалобой, и прокуратура возбудила дело по группе лиц. Мы тебе не хотели говорить, сначала Седой вообще дал команду выгнать тебя и не помогать тебе, а потом, черт его знает, сегодня перезвонил мне и сказал, чтобы мы тебя вытащили.
– Меня вытащили? – сказал Рус. – А я-то ничего не делал, если уж меня бы поприжали, я бы назвал реально того, кто ему челюсть и сломал. Кстати, а посоветовал мне его пригласить на встречу ты и сам знаешь кто, – сказал Рус.
– Только трогать Седого я тебе не советую, – сказал Петя, озираясь по сторонам, – а то вон ведь как с Мишей получилось.
– Так что, это Седой его?.. – показал, проведя пальцем по шее, Рус.
– Этого никто не знает, – тихо ответил Петя и сделал знак пальцем поперек губ – молчать.
– Да уж, – проговорил Рус, – вот тебе и дружба.
– Короче, ты меня понял?
– Да.
– Ну все, ступай, пока свободен, – сказал Петя, показав Русу рукой на дверь.
«И этот туда же за Седым, начальничек хренов», – зло подумал Рус, повернувшись к двери. Неожиданно в коридоре раздались голоса и шаги, и в офис к Пете вошли Седой и Игнат.
– А, здорово, Демон, здорово, – снова сказал Седой, – а вот и друг твой, который помог тебе, помнишь?
– Помню, – буркнул Рус в ответ, – только зачем ты его избил?21 – спросил Рус Игната. – Я же просил не делать ничего такого, а просто послать его нахер и все. Я вообще уже жалею, что обратился к тебе, – сказал Рус, посмотрев на Седого.
– Во-первых, ты обратился не ко мне, а к Мишке, которого с нами больше нет, а во-вторых, ты все правильно сделал, ты теперь стал в законе. Тот мудак – полный мудак, с ним так и надо было поступить, зато теперь тебя вся братва уважает, что ты такой крутой, все решил сам.
Рус понял иронию Седого, что он посмеивается над ним, как обычно, хваля себя самого, как бы от противного, бахвалясь в глазах присутствующих. Это понимали и все, только делали вид, что не понимают. Умный в братве был только Седой, а все остальные так себе – придурки. Увы – это было нормой, а умные, как понял уже Рус, долго не живут.
– Ну что, поедешь с нами в ресторан? – спросил Седой Руса.
– Как раньше? – растерявшись от такого предложения, переспросил Рус, с какой-то ведомой только одному ему радостной надеждой, надеждой на возвращение тех веселых, полных уважения к нему дней, когда еще был жив Миша, и когда Седой всегда брал его с собой в рестораны, уважая его, относясь к нему по-другому, нежели сейчас. «А все потому, что я был ему тогда еще нужен», – подумал Рус.
– Да, как раньше, – ответил Седой, – все-таки ты же мне, по большому счету, всегда нравился.
– Ну, хорошо, поеду, – согласился Рус.
– Э, нет! – неожиданно сказал Игнат. – Зачем Демона брать? – сказал он вслух, но Седой сделал вид, что