Нольде…
26. Спорили о том, что советовать великому князю. Милюков один настаивал на его воцарении. Все остальные не видели для этого никакой возможности. Некрасов уже успел набросать проект отречения. Для князя Львова выбора не было. Принятие короны великим князем вызвало бы резкие разногласия, быть может, убийства и гражданскую войну. Жажда мира и согласия требовала, во всяком случае, отсрочки. Было решено изложить великому князю оба мнения и предоставить решение ему самому. Около полудня великий князь принял Временное правительство и комитет Государственной Думы. Во время прений вернулись из Пскова Гучков и Шульгин. Родзянко и князь Львов мотивировали необходимость неизбежность отречения. После них развил свое мнение в двух речах Милюков, он говорил о том, что сильная власть, необходимая для укрепления нового порядка, нуждается в опоре на привычные для масс символы власти. «Временное правительство одно, без монарха, является утлой ладьей, которая может утонуть в океане народных волнений… Хотя и правы утверждающие, что принятие власти грозит риском для личной безопасности великого князя и самих министров, но на риск этот надо идти в интересах Родины; ибо только таким образом может быть снята с данного состава лиц ответственность за будущее. К тому же вне Петрограда есть полная возможность собрать военную силу, необходимую для защиты великого князя…» Мнение это разделял один Гучков. Обе стороны обещали ни при каких обстоятельствах не оказывать противодействия правительству, но считали возможным оставаться в нем лишь при согласии великого князя. И именно с их мнением. После размышлений великий князь заявил: «При таких условиях не могу принять престола, потому что…» Он недоговорил, потому что… заплакал. Вопрос был кончен. Написанием акта отречения озаботился князь Львов. Составленный проект подписан великим князем после внесения незначительных поправок.
Объективные факты свидетельствуют, что в распоряжении династии не было вооруженной силы. Даже Шульгин, жаждавший пулеметов, чтобы бороться с заливавшими Таврический дворец толпами, признал, что нужных пулеметов нет или они готовы стрелять лишь совсем в ином направлении. Великому князю он сказал: «Обращаю внимание вашего высочества на то, что те, кто должны были быть вашей опорой в случае принятия престола, то есть почти все члены нового правительства, – этой опорой вам не оказали… Можно ли опереться на других? Если нет, то у меня не хватает мужества при этих условиях советовать вашему высочеству принять престол…» Через год после большевистского переворота Набоков —друг, сподвижник и (в то время) единомышленник П. Н. Милюкова – спрашивал себя: «Не было ли больше шансов на благополучный исход, если бы Михаил Александрович принял корону тогда из рук царя?» Тщательно взвешивая обстоятельства, он склоняется к выводу, что, «если бы принятие Михаилом престола было бы возможно, оно оказалось бы благодетельным или, по крайней мере, дающим надежду на благополучный исход… Но все это, – рассуждает он, –
