Дверь в квартире номер 237 оказалась распахнутой настежь, и я вошел в просторную прихожую без звонка.
– А вот и доктор приехал, – успокоительно проговорила пожилая дама с болезненным желтым лицом, выходя из комнаты. – Проходите сюда! Я соседка из 236‑й квартиры. Возвращаюсь я, значится, из магазина, а на лестнице сидит вот этот пожилой мужчина и устало спрашивает меня, не знаю ли я, где находится Лена Троицкая, хозяйка квартиры. А как же мне, значится, этого не знать, если Лена даже запасные ключи мне доверяет. Она, отвечаю, уехала с подружкой отдыхать в Сочи. Вернется дней через десять, не раньше.
«А она разве не получала телеграмму из Франции?» – спрашивает старичок опять, а самому, чувствую, плохо, он даже на ногах стоять не может.
«Я не знаю, – говорю. – Мне она не докладывала».
«Я прадед Лены, – представился наконец он. – Зовут меня Максим Семенович. Я очень долгое время жил вдали от родины и не имел известий от своих родных и близких из России. Но мои московские друзья помогли узнать адрес правнучки, и я написал ей письмо о том, что собираюсь приехать к ней в гости, а заодно напоследок взглянуть на город, где родился и откуда юнцом-юнкером уехал в 1917 году…»
«Все ясно! – сказала я. – Значит, Лена и не могла получить ваше послание. Она уже две недели как уехала на курорт».
«Что же мне теперь делать? Я тут еще прихворнул в дороге. Мне очень нужно повидать Лену – это вопрос жизни и смерти…»
«Ясное дело, не буду же я держать вас на пороге Лениной квартиры. Она и сама бы мне этого не простила. Я вам дам ключ, и живите здесь, пока она не вернется».
«Большое спасибо!»
– Все бы хорошо, – продолжила свой рассказ соседка, – да вот дедушке стало совсем невмоготу. Уже дважды «скорую» вызывали! Но ваши коллеги, молодой человек, только плечами пожимают. Говорят, что дедушка нетранспортабелен. Укол сделают и уезжают. Нет бы человека в больницу отвезти…
– Не волнуйтесь, бабуля, посмотрим, чем можно помочь Максиму Семеновичу. Сделаю все возможное! – заверил я пожилую даму, и потом сам же пожалел, что наобещал невозможного.
Троицкий – маленький, тщедушный старичок, исхудавший до невозможности, – был болен неоперабельным злокачественным новообразованием четвертой стадии. Мне ничего не оставалось, как только сделать ему инъекцию морфия, чтобы хоть как-то облегчить на некоторое время его муки.
И вот, когда Троицкому стало немного полегче, он попросил меня выслушать его.
«Видимо, я уже не смогу дождаться приезда правнучки, а я должен ей передать очень важное сообщение. Она должна унаследовать большие ценности, но не в деньгах, а, так сказать, в материальных благах – драгоценностях, если хотите… Короче говоря, я приехал сюда, чтобы взять из тайника на Пятницком кладбище хранившиеся там все эти десятилетия коллекционные российские ордена, принадлежавшие некогда моему отцу, Семену Матвеевичу, купцу первой гильдии. Он не пожелал