– Ну, что вы с нами тут будете торчать? – спросил Михаил у Стародубцева, – выезжайте на-гора!
– Да, наверное, – согласился Стародубцев, – я вижу, что лучше тебя с пленными никто не сможет управляться. Молодец, Михаил! За работу с пленными вам с Павлом будет ежемесячная надбавка к зарплате.
– Мне деньги нужны, – весело отвечал Михаил, – Марфуша моя на пятом месяце беременности. Молю Бога, чтобы к марту роддом открыли в городе, хотя я неверующий….
– Откроют, не переживай! – подбадривал его Стародубцев – стране солдаты нужны! Сколько наших полегло? Никто ведь не считал…. Ну, ладно, управляйся здесь, а я пойду на-гора.
– Проверь конвоира на сопряжении, чтобы не дрых там, – попросил Михаил.
– Само собой! – послышался голос уже удаляющегося Стародубцева.
Михаил подошел к вентилю и открыл его, послышалось специфическое шипение воздуха в трубопроводе. Ганс неотрывно следовал за Михаилом и старался не мешаться под ногами. Его бензиновая лампа горела, но немец рационально старался использовать свет аккумуляторной лампы Михаила, находясь сразу за ним. Вернувшись к входу в лаву, они увидели горового, тот вылез на штрек, чтобы начинать отбойку своего пая.
Михаил прислушался, но в лаве пока было тихо.
– Почему не начинают? – спросил Михаил у Ганса – воздух в лаву я дал! Неужели ждут, пока я заставлю работать?
– Нет! Все ожидать команда десьятника! – ответил Ганс.
– Передай им, что я дал команду, – сердился Михаил, – пусть каждый от горового до низа прокричит друг другу о начале работы. Я же говорил об этом, когда дам воздух в лаву, начинать отбойку….
Ганс приблизился к горовому немцу и отрывисто перевел ему слова Михаила. Тот кивнул и что-то прокричал на своем языке. Из лавы послышался крик следующего по забою, потом дальше. Немецкая речь звучала, как собачий лай и Михаил невольно ухмыльнулся.
– Ну, разгавкались прямо-таки! Как на фронте в лунную ночь, – сказал он, – вот только не был я там….
– Почему не был на фронт? – спросил Ганс.
– Не взяли, я ведь только из рогатки стреляю и то одиночными! – отшучивался Михаил.
Ганс некоторое время соображал смысл шутки, но увидев улыбку Михаила, замолчал. Вскоре из лавы донесся стук отбойных молотков, горовой тоже вгрызался в пласт и Михаил несколько минут наблюдал за его работой. Немец не суетился, все движения были рациональны и последовательны. Михаил с довольным видом присел на лесиняку, заготовленной крепи.
– Можешь покурить пока, – разрешил он Гансу, – присаживайся рядом.
Ганс сел на расстоянии двух метров, достал сигарету и зажигалку,